Режиссера Марка Энтони Грина носили на руках еще до выхода его первого фильма. На главные роли в дебюте Грина «Опус» подписалась звезда «Медведя» Айо Эдебири и великий Джон Малкович, а премьера альтернативного хоррора прошла в культовой секции кинофестиваля «Сандэнс» — Midnight. Права на мировой прокат картины спешно купила ведущая голливудская инди-студия A24 — критики и продюсеры резонно ожидали, что «Опус» повторит успех «Субстанции». Или хотя бы «Солнцестояния».
А затем фильм вышел в кинотеатрах. И собрал жалкий миллион долларов за первые выходные. Критики стерли Грина и его дебют в порошок, назвав «Опус» вторичным, не страшным и не смешным комедийным ужастиком. И, кажется, зрители с ними согласились.
Почему «Опус» настолько не понравился публике?
И почему он понравился нам?
Давайте разберемся.
Главная героиня фильма — молодая журналистка Ариэль Эктон. Она трудится в престижном журнале и предлагает неплохие идеи, но главный редактор в упор отказывается замечать ее талант. В итоге, Ариэль пишет обо всем подряд. Шанс заявить о себе приходит к ней неожиданно. Легендарный поп-идол Альфред Моретти, пропавший из поля зрения общественности аж на тридцать лет, неожиданно возвращается с новым альбомом.
Моретти живет в хорошо защищенной коммуне, расположенной в сотне километров от ближайшего населенного пункта. Его окружают преданные поклонники и коллеги: в общине Моретти растят детей, проводят мастер-классы, занимаются искусством. И проповедуют новую религию — уравнизм.
Именно на своей секретной базе Моретти и проводит раннюю презентацию своего альбома. Шанс встретиться с гением поп-музыки получили всего несколько человек, и Ариэль оказалась одной из них. Девушка не понимает, почему мега-успешный певец выбрал именно ее, но по прибытию в «бастион» артиста, начинает подозревать, что Моретти явно скрывает некую тайну.
Невинная девушка против опасного культа — один из самых популярных голливудских штампов последних лет. Критики и зрители не преминули язвительно отметить, что Грин явно вдохновлялся «Солнцестоянием» Ари Астера и «Меню» Марка Майлода. Действительно, в плане сюжетной канвы Грин не предлагает ничего нового. Если отказаться от просмотра «Опуса» и оценивать его только по синопсису, работа режиссера-дебютанта не выдерживает никакой критики.
Но с каких пор мы начали оценивать американское кино в разрезе его новаторства? Да, Грин отталкивается от мейнстримной идеи, но развивает ее по-своему. Оригинальность «Опуса» проявляется в деталях — сценарий Грина открыто потешается над фильмами о культах, демонстрируя зрителю жестокие, но бессмысленные ритуалы и показательно таинственных адептов секты Моретти.
Возможно, негативную реакцию публики вызвала и противоречивая жанровая идентичность «Опуса». Картину рекламировали как хоррор, но элементов ужастика в картине намеренно мало — не стоит ждать от фильма скримеров. Вышло так, что люди шли на «Опус» чтобы напугаться (или, на худой конец, посмеяться), а в итоге увидели почти экспериментальное кино, будто бы снятое под влиянием галлюциногенных препаратов.
Даже если бы сценарий Грина не мог похвастаться оригинальностью, «Опус» все равно стоило бы похвалить – благодаря Джону Малковичу в роли таинственного Моретти. Ветеран Голливуда играет мегаломаньяка с таким вкусом, что невольно начинаешь верить — перед нами действительно большой певец. Каждое появление Моретти в кадре добавляет фильму загадки, а зрителям хочется узнать певца-мессию получше.
Кто-то из критиков отметил, что в фильме Малкович играет Канье Уэста. Вполне злободневное утверждение, но согласиться не получится. Грин превратил Моретти в амальгамацию всех великих поп-звезд прошлого — Малкович пропускает через себя и Майкла Джексона с Принсом, и Мадонну с Фредди Меркьюри. Экстравагантный перформанс Малковича открыт к зрительским интерпретациям — в ужимках, нарядах и пафосе Моретти можно увидеть и Канье, и Филиппа Киркорова.
Перед просмотром «Опуса» я волновался лишь об одном — о саундтреке. Грин решил снять фильм про поп-звезду, да еще и взял Джона Малковича на роль скандального Моретти. Звучит отлично. Но как это работает в реальности?
Успокоиться получилось уже на начальных титрах. В графе “композитор” ясно сказано — Найл Роджерс. Если кто-то и сможет написать песни вымышленному идолу 90-х так, чтобы они звучали не только круто, но и реалистично, то этим кем-то будет Роджерс. Бессменный лидер группы Chic продюсировал всех значимых музыкантов последних сорока лет — он делал звук Daft Punk, Мадонне, Дэвиду Боуи, Леди Гаге и сотне других звездочек побольше и поменьше. И Роджерс даже не попытался подсунуть Грину фальшивку.
Музыкант написал и спродюсировал для «Опуса» три трека, каждый из которых мог бы стать большим хитом и в нашей реальности. Малкович самозабвенно бормочет в микрофон под аккомпанемент синтезатора и фанковые гитарные запилы. Искусственно сконструированной славе Моретти веришь: сцена, в которой музыкант представляет своим гостям новый сингл из грядущего альбома, вполне достойна войти в анналы кинематографа. Грин ясно дает понять, что Моретти – это не просто кинозлодей, а настоящая легенда.
Айо Эдебири, Джульетт Льюис и Мюррэй Бартлетт выдают удачные перформансы, но главным стержнем «Опуса» логично остается Малкович. Без актера в кадре дебют Грина не сумел бы вознестись над шаблонной идеей о злобном культе. Но режиссер удачно разыграл свои карты — Малкович в кадре есть, да и поет он отлично.
Западные критики увидели в фильме опостылевший месседж о природе славы и журналистах, заискивающих перед реальными звездами. За это фильм и разругали. Иронично, что линчевали Грина те же самые люди, над которыми он подтрунивал.
Безумно скучное «Солнцестояние» и стерильное «Меню» даже рядом не стоят с «Опусом». В этих безликих фильмах не было энергии, их сняли с одной целью — заставить зрителя уважать хитроумие режиссера. Радостно, что Грина подобные задачи не интересуют. Он просто снимает кино — смелое, веселое, находчивое.
