Казахстанский специалист Айнур Абсеметова в своем очередном письме рассказывает, как феодальные нравы и порядки мешают развитию страны Малави.
Chief или Традиционные лидеры. Они или их представители присутствуют на всех официальных мероприятиях. Внешне выглядят так же заурядно как начальники управлений и департаментов – это пузатые дядьки в помятых костюмах и тети, похожие на засидевшихся депутатш с массивными прическами и яркими нарядами. Разве что некоторые в причудливых головных уборах из шкуры животных. Каждый входящий, будь то хоть министр, первым делом идет к такому традиционному лидеру и слега присев на одно колено приветствует его и почтительно называет «бвана» – ваше сиятельство. Я сначала думала, что это местные старцы, что-то типа глав совета ветеранов при наших акиматах.
Чего я никак не подозревала, так это того, что к этим людям надо относиться очень и очень серьезно. Ведь все административные решения, начиная с уровня министерств и заканчивая последней деревней, принимаются не только и не столько чиновниками, сколько этими местными небожителями. Игнорирование племенных вождей стало моей ключевой ошибкой работы в Малави.
Так зачем мне нужны все эти «чифы»? Что бы понять, придется ввести вас в подробности своей работы. Только один пример. В стране не хватает точных данных по населению. Сколько малавийцев родилось, сколько умерло, женилось/вышло замуж, заболело, пошло в школу, заработало и разорилось? Кто и где живет? Чем владеет, где работает, на каких должностях? Ни на один из этих вопросов в Малави нет ответа. А для развития и роста ответ необходим. Чтобы понимать куда идти, надо не просто знать все перечисленное, но еще и в градации пола и возраста. Обыкновенная статистика. Попытки сбора предпринимаются, но не повсеместно, не регулярно и не одновременно. Все зависит от донорских денег. Я зарядилась выяснить, что мешает создать единую систему сбора данных с тем, чтобы исправить положение. Из хаоса мне надо сложить упорядоченную картину.
Так вот до меня долго не доходило, что государство имеет контроль только на национальном и областном уровнях, а все что ниже – дистрикты и деревни – это уже другая система управления с другими законами. Это маленькие государства-княжества. В это трудно поверить, но правительство Малави не контролирует полностью свои владения. Оно разделяет свою власть с традиционными лидерами – королями и королевами маленьких княжеств, полуавтономно управляющими своими владениями. На 28 дистриктов – 28 королей и королев. Система королевств или княжеств с полноправным королем у каждого племени сохранилась в Малави, в Замбии и в Ботсване.
И все стало понятно, и эти длинные церемониальные речи, и маленькие поклоны, и реверансы в адрес непонятных для белого человека людей, и беспрецедентное уважение со стороны государственных чиновников к персонам традиционных лидеров. Они сидят на самых почетных местах, едва ли не вровень с министрами, к их мнению прислушиваются, их боятся – гораздо больше чем побаиваются лидеров мнений в казахстанском фэйсбуке. Внутри своя иерархия: традиционные лидеры группируются по роду-племени и среди них есть самый главный, со статусом короля всего племени. В Малави два настоящих короля: от племени Нголонга и Лунде. Остальные племена оказались разделенными государственными границами соседних стран, поэтому короли племен Чеуа, Тумбука, Кауинга и других живут в Замбии, в Мозамбик, в Танзании, но «их подданные», проживающие в Малави, подчиняются прежде всего им. Правительство и законы государства Малави для них вторичны и относительны.
О том, насколько сложно такое государственное устройство, можно судить по недавней публикации в национальной газете. Король Нголонга сделал грозное заявление в адрес главы церкви Лингвистония:
Chief или Традиционные лидеры. Они или их представители присутствуют на всех официальных мероприятиях. Внешне выглядят так же заурядно как начальники управлений и департаментов – это пузатые дядьки в помятых костюмах и тети, похожие на засидевшихся депутатш с массивными прическами и яркими нарядами. Разве что некоторые в причудливых головных уборах из шкуры животных. Каждый входящий, будь то хоть министр, первым делом идет к такому традиционному лидеру и слега присев на одно колено приветствует его и почтительно называет «бвана» – ваше сиятельство. Я сначала думала, что это местные старцы, что-то типа глав совета ветеранов при наших акиматах.
Чего я никак не подозревала, так это того, что к этим людям надо относиться очень и очень серьезно. Ведь все административные решения, начиная с уровня министерств и заканчивая последней деревней, принимаются не только и не столько чиновниками, сколько этими местными небожителями. Игнорирование племенных вождей стало моей ключевой ошибкой работы в Малави.
Так зачем мне нужны все эти «чифы»? Что бы понять, придется ввести вас в подробности своей работы. Только один пример. В стране не хватает точных данных по населению. Сколько малавийцев родилось, сколько умерло, женилось/вышло замуж, заболело, пошло в школу, заработало и разорилось? Кто и где живет? Чем владеет, где работает, на каких должностях? Ни на один из этих вопросов в Малави нет ответа. А для развития и роста ответ необходим. Чтобы понимать куда идти, надо не просто знать все перечисленное, но еще и в градации пола и возраста. Обыкновенная статистика. Попытки сбора предпринимаются, но не повсеместно, не регулярно и не одновременно. Все зависит от донорских денег. Я зарядилась выяснить, что мешает создать единую систему сбора данных с тем, чтобы исправить положение. Из хаоса мне надо сложить упорядоченную картину.
Все было более-менее ясно до тех пор, пока я не столкнулась ближе с таким понятием как «дистрикт» и Chief в роли главы дистрикта. Не будучи официальным лицом, традиционный лидер по факту наделен всеми полномочиями главы района.Сейчас небольшое отступление в виде скучной информации об устройстве государства Малави. Страна делится на три области – южную, центральную и северную. Области в свою очередь делятся на дистрикты или по нашему районы – всего в стране 28 дистриктов, и все они включают в себя группу деревень. В каждом районе действуют две системы управления: де-юре государственная и де-факто традиционная. Государственная система идет с верху вниз и заканчивается на уровне района-дистрикта – дальше начинается народная система управления возглавляемая традиционным лидером. Помимо шефа района, есть еще шеф группы деревень, и, как самая последняя единица управления – шеф деревни. Все что ниже дистрикта, управляется неформальной системой, которая опирается на традиции того или иного племени.
Так вот до меня долго не доходило, что государство имеет контроль только на национальном и областном уровнях, а все что ниже – дистрикты и деревни – это уже другая система управления с другими законами. Это маленькие государства-княжества. В это трудно поверить, но правительство Малави не контролирует полностью свои владения. Оно разделяет свою власть с традиционными лидерами – королями и королевами маленьких княжеств, полуавтономно управляющими своими владениями. На 28 дистриктов – 28 королей и королев. Система королевств или княжеств с полноправным королем у каждого племени сохранилась в Малави, в Замбии и в Ботсване.
И все стало понятно, и эти длинные церемониальные речи, и маленькие поклоны, и реверансы в адрес непонятных для белого человека людей, и беспрецедентное уважение со стороны государственных чиновников к персонам традиционных лидеров. Они сидят на самых почетных местах, едва ли не вровень с министрами, к их мнению прислушиваются, их боятся – гораздо больше чем побаиваются лидеров мнений в казахстанском фэйсбуке. Внутри своя иерархия: традиционные лидеры группируются по роду-племени и среди них есть самый главный, со статусом короля всего племени. В Малави два настоящих короля: от племени Нголонга и Лунде. Остальные племена оказались разделенными государственными границами соседних стран, поэтому короли племен Чеуа, Тумбука, Кауинга и других живут в Замбии, в Мозамбик, в Танзании, но «их подданные», проживающие в Малави, подчиняются прежде всего им. Правительство и законы государства Малави для них вторичны и относительны.
О том, насколько сложно такое государственное устройство, можно судить по недавней публикации в национальной газете. Король Нголонга сделал грозное заявление в адрес главы церкви Лингвистония:
«Я отлучу вас от земель моего королевства и прогоню прочь, если вы будете преследовать моих подданных и запрещать им жить по правилам традиций нашего племени. Пиво и полигамия – это исконные традиции нашего племени и никто не в праве изменить их...»– Что выше для малавийца – законы и конституция государства, религиозные догмы или традиции племени? – спросила я у местного политолога. – Традиционные законы и правила превыше всего, затем идут либо религия, либо государственные законы, в зависимости от религиозности человека, – таким был ответ. К примеру, если человек поступил плохо, то все административные нарушения рассматриваются народным судом во главе с лидером, и лишь особо тяжкие преступления рассматриваются законным судом. А вот что считается особо тяжким преступлением, а что административным нарушением, решается от случая к случаю. Если девочку двенадцати лет от роду выдадут замуж по традиционным правилам, и муж бросит ее после трех лет брака, то это в одном племени считается административным нарушением, а в соседнем – уголовным преступлением. Такая двойная система управления создает для государства множество сложностей и политических интриг. Президент подкупает королей, назначая им несуществующие должности и титулы. Информация, какую дотацию получают короли и их владения, является государственный тайной.
«Потому что не дай бог один король получает больше другого, – сказали мне шепотом, – зависть у нас вписана в строчку национального гимна, как одна их трех страшных бед Малави, после болезни и голода».Не удивительно, что все проекты международного сообщества с таким трудом внедряются в Малави – не принимает местная почва реформ. Попытки создать единую систему административного управления государством разбиваются об стену традиций. «Традиции нашей страны незыблемы, законы ее нерушимы. Наш долг – сохранить наши традиции и нашу идентичность,» – это в Малави говорят официально с высоких трибун. Даже у образованных малавийцев я вижу страх, что западная система управления уничтожит их как народ. «При чем тут запад, если речь идет об анархии, о власти феодальных княжеств без подчинения центру, без чего невозможен прогресс?» – спрашиваю я коллег. А в ответ тишина… Мой вопрос по поводу данных так и не решился, ведь это во власти местного короля решать – как и кого считать, какие и кому показывать результаты. И нет на него никакого закона. В итоге, мы и не узнаем, что же на самом деле происходит в маленькой, бедной, но ужасно гордой стране Малави.
