Казахстанский специалист и общественный деятель Айнура Абсеметова, уехавшая по линии ООН работать в Малави, в своем двадцать четвертом письме рассказывает, о негласных правилах работы с государственными чиновниками и экспатами.
Ох уж эта жизнь экспата. Не хочется думать ни о чем, а прожигать ее тут, как будто это длинные предлинные каникулы. Работа с половины восьмого до половины пятого – для меня некий квест для поиска решений. Хорошо тем, у кого вся работа сведена на понятный, доведенный до автоматизма процесс. Моя же работа больше напоминает путешествие Алисы в страну Зазеркалья. Помните начало? Она очутилась в необычной стране и каждый раз, когда шла вперед и вверх, оказывалась там, откуда выходила. И так до тех пор, пока не поняла, что идти надо назад. Там все было наоборот, совсем не так, как в ее привычном мире. Так и у меня, в определенный момент я осознала, что чем больше стараюсь выполнить задачу или привнести ясность, тем больше дело кажется запутанным, а я сама как будто и не начинала ничего. Знакомый коллега-волонтер из Германии по имени Марк с внушительным опытом проживания в странах Африки подсказал: ты, говорит, не торопись и не действуй напролом. Африканцы не любят, когда их пытаются привести к порядку, ставят вопрос ребром и ждут ясных действий. Боже упаси указывать им на их слабые стороны и взывать к ответу. В таком случае постепенно и незаметно ты останешься совсем изолированной, они будут действовать в обход тебя. Лучше действовать так, будто тебе от них совершенно ничего не нужно. Порой, признается Марк, приходится тратить большую часть времени на болтовню ни о чем, расспрашивать про семью, детей, погоду, еду и так далее про всякую чепуху и только последние десять минут потратить на тему, ради которой затеял разговор. Все это время надо притворяться, что тебе все равно до дела, не дай бог проявить озабоченность – африканец захлопнется как ранимая улитка и уползет к себе.
Разговор с Марком был как обухом по голове. Вот почему в последние недели мне все меньше и меньше удается продвинуться в своих действиях. Ведь едва завидев министерского напарника, я начинаю: «Давай уже сядем и обсудим, а то сентябрь дышит во всю грудь, а у нас конь не валялся». В ответ слышу только отговорки: тороплюсь, сейчас никак, давай на следующей неделе… И вот уже мне все реже удается застать министерских... Королева из Зазеркалья обещала Алису угостить вареньем, а завтра никогда не наступает, оно наступает лишь сегодня, а варенье обещано на завтра.
Я как Алиса жду, когда мне «завтра» принесут или скинут документы для работы, а завтра никогда не наступает…
Эту неделю я решила действовать иначе. Включила режим «африканский» и начала тратить время на чтение местных газет, милую болтовню с местными тетками из соседнего кабинета на тему «ах как же тяжело нам, бабоньки, жить в мужском мире» и безотказную тему о семье и детях. Стратегия оказалась удачной. Атмосфера вокруг меня и моего кабинета заметно потеплела. Проявились признаки жизни. Сначала ко мне стала захаживать продавщица мандаринов, и мы с ней добрых полтора часа тратили на хохот и обмен любезностями. На наш шум сбегались все кому не лень. Затем разговор перетекает на всеобщую попытку научить меня фразам на Чичеуа. И так каждый день. Тут и коллега-напарник стал подолгу задерживаться в кабинете, и я вдруг узнала, что у него оказывается есть друг из Астаны, с которым он проучился целый месяц в Израиле на непонятную тему из серии «повышение квалификации государственных чиновников». Душевные разговоры о дружбе с таинственным Астанчанином почти растопили лед между нами. «Я знаю, приедь я к нему в Астану, он встретит меня со всем размахом! Он так и сказал: приезжай в гости в любое время!». Умеют же мои сограждане впечатлить наивного малавийца. Другой неуловимый коллега тоже материализовался и оказался очень даже общительным. Лед треснул, появилось ощущение, что не все безнадежно. Особенно удивительно было, когда меня стали приглашать на рабочие заседания и уже без формальностей и осторожностей подпускать к обсуждению важных вопросов относительно реформ и планируемых внедрений. А обсуждается ни много ни мало новая стратегия развития на следующие пять лет. Ну не радость ли это?
Нет, поскольку есть еще другая сторона, с которой мне так же предстоит наладить теплые рабочие отношения – экспаты. Ведь в сущности моя роль заключается в координации действий между экспертами – представителями доноров и министерскими чиновниками. С экспатами тоже не просто. Для них существует другая тактика взаимодействия и она тоже про психологию. Каждая экспатская душа, заключенная в такой стране как Малави, жаждет бегства от скуки. Чаще всего помогает алкоголь. Со мною многие могут не согласиться. Нет, скажут они, мы же встречаемся в разных тусовках, кружках по интересам – салься, настольные игры, кино, книги, походы в горы, поездки к озеру, встречи с друзьями – ради общения и только общения. Но каждая собирушка, на любую тему и по любому поводу сопровождается обильными возлияниями. Алкоголь присутствует везде, это нетворкинг белого человека в Африки эпохи постколониализма. Виски коннектинг пипл. Для некоторых достаточно бокала вина или бутылки сидра. Довольно безобидно, на первый взгляд, но люди сами не замечают, как постепенно алкоголь становится чуть ли не главной причиной встречи, а встреча – возможностью не пить в одиночестве. На таких тусовках завязываются контакты, предпосылки для успешного и легкого взаимодействия на работе на следующий день.
Есть среди волонтеров один известный персонаж. Я не помню, как его зовут потому, что все называют его доктором. Он действительно хороший врач, контракт которого постоянно продлевают. Он из Эфиопии и любим всеми за профессионализм, золотые руки и дружелюбный характер. Ему прощают все, даже алкоголизм. Его давно уже не видели трезвым, ни на работе, ни после. Говорят, он начал пить, чтобы снять стресс после работы в тяжелых условиях.
Кто-то, кого я знаю, может выпить бутылку виски за сутки. В редкие мои вылазки я слышу то одну, то другую печальную историю о том, как по одиночке или в компании люди спиваются, и не справившись с проблемой, уезжают домой на лечение. Не зря в программе ориентации перед приездом нас, волонтеров предупреждали, что алкоголизм – одна из самых явных и страшных опасностей, которая ждет нас в стране со скудной инфраструктурой. Такой уровень алкоголизма среди интернационального сообщества я встречала только в Афганистане. Там буквально некуда ходить, везде либо мины, либо стреляют, а в барах алкоголь не продают. Вот и приходилось экспатам кучковаться и напиваться в закрытых заведениях или глушить тоску в одиночку в гостиничном номере.
Но пьют не только экспаты. Не знаю, являются ли это тоже плодом просвещения. Как-то я вернулась счастливая с первой продуктивной встречи с директором департамента министерства. Рабочая встреча прошла легко и продуктивно, директор оказался на редкость душкой и быстро согласился со всем, что я предложила. Вернувшись в кабинет, я делилась впечатлениями с коллегой, мол, вы были не правы, хороший директор у вас.
«А ты ничего странного не заметила в его кабинете?» – спросил меня Питер. Да вроде ничего, кроме не уместно огромного кухонного холодильника стального цвета у стены с окнами, прямо напротив кресел для посетителей. Это холодильник для пива и вина, объяснил коллега. Раньше стоял холодильник не выше стола, а недавно шеф купил огро-о-омный холодильник. Видимо, запасы стали быстро заканчиваться. Он с верху донизу забит алкоголем. Необычным для Питера был тот факт, что я застала директора трезвым, ибо он пьет без перерыва. «Все начальство тут пьет. А что еще тут делать?»
И действительно это не сразу бросилось в глаза, но каждый более-менее высокопоставленный чиновник начинает день с пива и заканчивает ужином в баре. Что примечательно, в Малави нет предрассудков, что за чем следует пить, чего ни в коем случае нельзя мешать и тому подобное. Черные пью без правил! Моя местная подруга легко чередует пиво с вином, потом пропускает стопочку текилы, снова берется за пиво, продолжает сидром и заканчивает виски. Не знаю, как она все это выдерживает, но на следующий день в 7-30 является на работу.
Я не в первые вижу сопровождение алкоголя в профессиональной жизни. Я и сама пользовалась правилом, которое гласит, что в неформальной обстановке, за кружкой пива решаются многие вопросы и открываются двери. Но я не придавала этому особого значения, не понимала силу правила, пока не решила сменить алкогольную стратегию на безалкогольную. Что заставило меня? Напугала перспектива экспатов, которые плачевно заканчивали карьеру в клинике для лечения от алкогольной зависимости. Однако без совместной рюмки трудно вести дело с белым человеком на Черном континенте.
Рассматривая и наблюдая, как течет экспатская жизнь, я снова и снова чувствую себя Алисой. Не жизнь, а сплошной перевертыш. Многие тут «засыпают» из-за монотонности и иллюзии вечных каникул, постепенно погружаясь в пьяную толпу праздных экспатов. Только в редких случаях попадаются люди, которым удается не потеряться и не забыть «свое имя». Таких можно пересчитать по пальцам. Что им помогает сохранить себя? У каждого свой стержень. Меня же держит в трезвости вопрос «что дальше?». Вдруг я назавтра проснусь, как Алиса, а в руках у меня будет только черный котенок.
