Журналист Данияр Молдабеков после поездки в город ядерщиков-физиков сложил свои впечатления и наблюдения в эссе специально для Esquire.kz.
Незадолго до моего приезда в Курчатов в этом городе пять человек покончили с собой. Не одновременно, но с небольшим интервалом. Местные говорят, это не редкость. Кто-то выбрасывается из окна, кто-то с крыши, ну а кто-то, порывшись в антресоли, находит там пистолет. Раньше здесь было много военных, и иные из них, покинув этот мир, не стали забирать с собой в могилу табельное оружие – вышибив себе мозги, офицеры оставляли такую возможность и потомкам. Такая вот преемственность поколений.
История Курчатова началась, можно сказать, с трагедии – Хиросимы и Нагасаки. После атомной бомбардировки японских городов советское руководство в условиях спешки начало строительство ядерного полигона и городка для военных и ученых. Так на карте мира появился Курчатов.
С трагедии все началось, трагедией заканчивается.
Тема покинутого города ли, человека всегда вызывает щемящее чувство утраты. Проехавшись по Курчатову, невозможно не почувствовать депрессию, свойственную человеку, вся слава которого, достижения, лучшие дни остались в прошлом. А в настоящем нет даже приличной пенсии. Эта тема менее исследована в сравнении, например, с темой всякого рода мутаций. Ничего удивительного: внешние отклонения от нормы очевидны, рассказывать о них легче. Однако радиация и унылые пейзажи – беспросветная степь и однообразные дома – оставляют следы не только на теле, но и в душе. Возле села Саржал, находившегося близко к эпицентру двух (из трех) надземных взрывов, что имели место на этой земле, есть даже специальное кладбище для самоубийц. Интересно, кстати, что вышеупомянутые взрывы носили имена Дегелен и Балапан, Поэзия и Ад. Почти что Данте…
Курчатов – главная обитель физиков-ядерщиков – еще не опустел. Но в старом городе полно заброшенных зданий, брошенных хозяевами. В них когда-то жили военные, которые покинули эти места вслед за ядерными боеголовками. Гуляя по городу, можно увидеть поистине сюрреалистические картины: по одну сторону дороги действующий Институт ядерной физики, по другую – заброшенный ресторан. Когда-то место кутежа местных офицеров; что-что, а кутнуть они умели. Ресторан – здание в два этажа, заросшее травой, прикрытое деревьями. Неплохо для провинциального городка, на втором этаже – банкетный зал... Хотя в советское время Курчатов лишь условно был провинцией. Здесь жили, сюда приезжали лучшие умы страны. Меню ресторана превосходило московские, здесь можно было отведать всякого рода деликатесов, выпить зарубежного коньяку.
Те из военных, что еще живы, вспоминают былые времена с удовольствием. Они помнят, как московские гости затаривались в Курчатове. Такие изыски были своего рода дополнительной платой за постоянный риск здоровью и работу в плохом климате.
Мало кто из стариков остался в городе. Один из них – Евгений Хассанович Латыпов. Молодежь за глаза называет его Хассаном. Легендарная личность.
Человек отдал предприятию (так он называет Полигон) сорок один год жизни. Многое повидал. Кроме работы на Полигоне, сопровождал радиоактивные облака, сидя за штурвалом самолета (Хассан закончил летные курсы), бегал по Курчатову, предупреждая людей о волне, которая последует за взрывом. И уже в конце восьмидесятых провел два года в Чернобыле, на ликвидации аварии. Итог: благодарность партийных бонз, квартира в Москве и… крепкое здоровье. Недавно Хассану вырвали парочку зубов – вот и все проблемы.
Сейчас он на пенсии, находится в хорошем расположении духа. Когда я спросил его, было ли страшно перед поездкой в Чернобыль, старик ответил, что ни тогда, ни раньше не испытывал страха. И добавил, что храбрость – лучшее противоядие против урана. А вот алкоголя в Чернобыле он не выпил ни капли.
Есть среди местных еще одна особенность, которая в глазах приезжих может вызвать недоверие. Ученые, военные люди, далекие от мистики, говорят, что временами с ними происходит что-то непонятное, похожее на изменение сознания. Я прослушал несколько человек: похоже на галлюцинации, наркотический сон. Может быть, это влияние радиации, облучения? Или проблема покинутых людей, депрессия? Тем более что иногда такие рассказчики пытаются покончить с собой.
Чем занимаются в Курчатове рядовые сотрудники? В основном работают на заказ: ведут те или иные исследования, получая за это гонорар, добывают уран из небытия. Все-таки какая инфраструктура – несколько реакторов еще с советских времен плюс реактор Токамак, построенный уже в независимом Казахстане. Но все чаще – бумажная работа, отчеты. А что не отчет, то уран, который уже и не наш вовсе.
А ребята – молодые, умы пытливые. У них-то в отличие от города с его славной историей все только начинается, вся жизнь впереди...
Не забудьте подписаться на текущий номер
