Гульнара Бажкенова – о медеуско-капчагайском правосудии в деле Кузнецова-Мураткалиева, которое может закончиться плохо для всех.
3 октября 1995 года стал праздником для всей чернокожей Америки. Так местная пресса характеризовала день оглашения оправдательного вердикта в отношении знаменитого футболиста и актера О. Джей Симпсона, которого подозревали в убийстве жены Николь и ее приятеля. Жена и приятель были белыми, а Симпсон черный, это предопределило черно-белую гамму процесса. Черные не верили в виновность Симпсона, а белые не сомневались в ней. Сам он спустя годы фактически признался в убийстве, описав в книге «Если бы это сделал я».
«Это был очень эмоциональный процесс, – сказал на пресс-конференции по окончании суда прокурор Джил Гарсетти, – и, похоже, решение присяжных было продиктовано именно чувствами, а не здравым смыслом». Сам Гарсетти, кстати, белый, а присяжные заседатели, за исключением двух женщин, были цветными. Щепетильная статистика – кто какого цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания – неизбежна в таких случаях.
3 октября 1995 года стал праздником для всей чернокожей Америки. Так местная пресса характеризовала день оглашения оправдательного вердикта в отношении знаменитого футболиста и актера О. Джей Симпсона, которого подозревали в убийстве жены Николь и ее приятеля. Жена и приятель были белыми, а Симпсон черный, это предопределило черно-белую гамму процесса. Черные не верили в виновность Симпсона, а белые не сомневались в ней. Сам он спустя годы фактически признался в убийстве, описав в книге «Если бы это сделал я».
«Это был очень эмоциональный процесс, – сказал на пресс-конференции по окончании суда прокурор Джил Гарсетти, – и, похоже, решение присяжных было продиктовано именно чувствами, а не здравым смыслом». Сам Гарсетти, кстати, белый, а присяжные заседатели, за исключением двух женщин, были цветными. Щепетильная статистика – кто какого цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания – неизбежна в таких случаях.
Игнорировать расовый, национальный или религиозный аспект, когда он есть, невозможно, даже если очень хочется.Будь Симпсон и его жертвы людьми одного цвета, все было бы проще, если можно так сказать, когда речь идет о жизни и смерти. Не избежать бы ему тогда смертной казни или пожизненного. Но в странах с национальным и расовым разнообразием такое «неудачное» стечение обстоятельств, когда «белые карлики против черных карликов» происходит с неизбежностью математической вероятности, и надо иметь стойкий иммунитет, чтобы такие дела не раскалывали общество, порождая или усиливая, если оно уже есть, недоверие друг к другу.
Этот иммунитет называется верховенством закона.В нашем случае все несколько иначе. В деле Кузнецова-Мураткалиева все произошло так, как могло произойти при любом другом раскладе. Сомнительные судебные решения, отменяющие предыдущие сомнительные решения, сомнительная замена наказания и освобождение с последующим не менее сомнительным постановлением вернуть осужденного в колонию и, как открытый финал, предсказуемый побег осужденного из страны после оглашения последнего сомнительного вердикта – весь этот бардак (а иное определение к хронологии данного судебного процесса мне в голову не приходит) мог произойти и происходит в удобных для всех обстоятельствах, когда преступник и его жертва неразличимы как братья-близнецы. Мураткалиев мог убить Кузнецова или Кузнецов – Кузнецова, а Мураткалиев – Мураткалиева, и суд был бы не более последовательным и объяснимым. Равенство перед законом у нас сводится к парадоксу равенства перед беззаконием. Суды каждый день выносят десятки замысловатых приговоров, о которых мы или ничего не знаем, или, узнав из постов звездных адвокатов, тут же забываем, поставив лайк. Но однажды происходит незадача, которая не может не произойти в многонациональной и многоконфессиональной стране: дерутся до смерти двое мужчин, и один из них русский, а другой казах. Люди взбудоражены, требуют справедливости, которую каждый, конечно же, понимает по-своему. Но что же они видят?
Они видят служителей Фемиды, которые понимают и интерпретируют закон и справедливость не менее запутанно и эмоционально, чем рядовой пользователь Facebook, тот самый диванный эксперт.Медеуский районный суд Алматы счел драку посетителей ночного клуба со смертельным исходом «причинением смерти по неосторожности» и назначил подсудимому наказание – полтора года жизни в колонии-поселении. В Алматинском городском суде деяние Кузнецова становится уже «причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшим смерть потерпевшего по неосторожности» и весит уже все восемь лет в колонии общего режима. Капчагайский городской суд отпускает на свободу в виду хорошего поведения, обязав заплатить миллион тенге штрафа, а областной суд в Талдыкоргане возвращает назад, поскольку и поведение, с его точки зрения, было не таким уж хорошим, и согласия родных убитого, как полагается по закону, не спросили. Сам Кузнецов до сих пор убежден, что оборонялся от Мураткалиева, а не дрался с ним, а как оно было на самом деле, теперь уже и неважно.
Пределы самообороны в нашей стране каждый устанавливает для себя сам.Общественный деятель Мухтар Тайжан написал в Facebook, что ему сообщили о некой коррупционной составляющей решения Капчагайского суда и даже прокурора: Кузнецова якобы отпустили не просто так и уехать из страны дали намеренно. Тайжан – известный деятель национал-патриотического толка и, разумеется, с самого начала был против первого мягкого приговора и замены неотбытой части наказания на штраф. Что бы он ни говорил, для него в этом деле важно прежде всего то, что убитый был казахом, а убийца русским (так же, как для других важно, что оборонявшийся был русским, а нападавший казахом).
Но даже при этом версия с подкупом имеет место быть просто потому, что в казахстанском суде все возможно и слишком уж удачно все сложилось.Кузнецов не мог требовать суда присяжных, в казахстанском суде это допускается, только когда подсудимому грозит смертная казнь или пожизненное заключение. Этот крайний случай высшей меры наказания – маленькая уступка властей, не доверяющих правовому сознанию своих граждан. Только кто сказал, что у наших судей оно выше? Присяжные заседатели на суде над Кузнецовым, скорее всего, так же, как и общественное мнение, разделились бы по типовым признакам, и их решение было бы продиктовано чувствами, а не здравым смыслом. Возможно, его оправдали бы, возможно, посадили, и это был бы эмоциональный процесс. Но это был бы суд, состязание сторон, прозрачность и узкое поле для манипуляций. А так, сплошная серая зона, огромная прореха в обществе и горечь в душах людей.
К тому же так и осталось неясным, где у нас все-таки начинается и кончается самооборона.Закон, понятия и эмоции – все смешалось в нашем доме, грозя похоронить под собой базовые человеческие понятия о справедливости. Страшно не то, что Кузнецов сбежал и находится на свободе. В конце концов, он понес свое наказание. Страшно то, что они с покойным не первые и не последние мужчины в этой стране с избытком тестостерона и дефицитом разума. К. и М. периодически будут драться, также как К. дерутся с К., а М. дерутся с М. И если их по-прежнему будет рассуживать медеуско-капчагайское правосудие, то когда-нибудь это закончится плохо для всех.
