Музыкант, умер 10 июня 2004 в возрасте 73 лет
Фото: yandex.by
Я плохо помню, что это значит — видеть. Главное, что я помню, — это мама, как она выглядела. И еще я помню цвета.
Cоседи не понимали, почему мама заставляет слепого мальчишку работать вне дома, например, посылает его за дровами. Но она говорила: может, он и слепой, да не дурак.
Музыка — чуть ли не единственное, что еще не стало для людей яблоком раздора.
Помню, однажды мы давали концерт с Дюком Эллингтоном. До того как его позвали на сцену, он сидел с кислородным аппаратом. Но вышел — и вы никогда не догадались бы, что с ним что-то не так. В чем здесь секрет? Это сила музыки!
Я знаю, что многие со мной не согласятся, но я считаю музыку самым великим искусством из всех, и точка. Знаю, что те, кто занимается кино или писательством, скажут: «Рэй, ты просто свихнулся!» Но я все равно считаю, что музыка — самое великое искусство.
Говорят, что у войны есть цель, но я в этом не уверен.
Мне всегда казалось, что люди хотят видеть в тебе одно из двух — или свое точное подобие, или что-то вроде скамеечки для ног, чтобы можно было держать тебя под контролем и отдавать тебе приказы.
Зрячие иногда забывают, что у слепых тоже есть мозги.
Надо каждый день жить так, словно он у вас последний, потому что когда-нибудь вы окажетесь правы.
В бога я верю твердо, но дальше этого не иду. Я не принадлежу ни к какой конфессии. Я не католик, не протестант, не баптист, не методист, не иудей и не мусульманин — никто. И, по‑моему, бога это вполне устраивает.
Говорят, сейчас надо вставлять в телевизор специальную микросхему, чтобы дети не могли смотреть то, что им не полагается. В моем детстве это было ни к чему. Зачем микросхема, если есть мама? Она отлично справлялась.
Фортепиано — это основа, тут и спорить нечего.
Если вы написали хорошую песню, она останется хорошей, даже если ее споет человек с плохим голосом.
Наверное, расизм будет всегда.
Когда поешь, вся суть в том, чтобы тебе поверили. Если человек слушает тебя и говорит: «Похоже, это и правда с ним случилось», значит, ты его зацепил. Но сначала надо почувствовать это самому. Если ты ничего не чувствуешь, разве другие смогут?
Я принимал наркотики, потому что мне так хотелось. Бывают такие люди: если есть что-то, способное их погубить, они хотят знать об этом побольше. Вот и я такой.
В душе, знаете ли, я себя не обманываю. Я знаю, что я не гений. Гении — это, например, Арт Тейтум или Чарли Паркер. Мне до этих парней как до Луны. А я, так уж случилось, просто могу делать кое-что по мелочи, и делаю это хорошо.
Зрение — оно у тебя в сознании.
Да это женский велосипед, парень! Чего это я сяду на женский велосипед? Ты думал, я не замечу, да? Вам, ребята, лишь бы слепого надуть!
