В этом месяце британский журналист Уилл Селф размышляет о том, для чего человеку нужны верхние конечности.
Если взглянуть на руки отдельно от остального туловища, то они представляются наиболее механической частью человеческого тела. Ведь что есть рука, если не крепление для мясистых прихваток, именуемых ладонями? Некоторые представители моего поколения стали жертвами талидомида — препарата, который в середине прошлого века активно выписывали беременным женщинам Европы для ослабления симптомов бессонницы, беспокойства и утренней тошноты и который, как обнаружилось позже, вызывал ужасные врожденные уродства, к примеру, рудиментарные ладони, росшие либо из безруких плеч, либо из локтей, превращая людей в обладателей конечностей, похожих на плавники. Жертвы талидомида стали лицом инвалидности Великобритании 60-70-х годов и частично помогли поменять отношение общества к этому состоянию.
Ведь их ситуация — это очевидный результат человеческого провала, а не божеского проклятия.
Так вот, есть жертвы талидомида, а есть настоящие механические краны, которыми наивные представители рода человеческого безуспешно пытаются маневрировать, чтобы подхватить дешевую пластиковую игрушку, «золотые» часы или маленькое плюшевое животное из бездонного барабана игрового автомата. Если бы меня предупредили, что эти механические машины-вымогатели, специально разработанные, чтобы лишать маленьких и доверчивых мальчонок денег, все еще будут захламлять парки развлечений и лобби отелей в XXI веке, я бы сказал, что прогресс — это иллюзия. Но лишь потому, что сам когда-то был таким доверчивым мальчишкой, вечно старавшимся донести бесполезные игрушки до отсека получения приза, чтобы в последний момент увидеть, как они выпадают из моих стальных и бесчувственных пальцев, — экзистенциональное горе, великолепно доведенное до драмы в мультфильмах «История игрушек».
Жертвы талидомида и механический кран сошлись воедино в манипуляторе — механизме, используемом при работе с радиоактивными или иными токсичными материалами. Манипуляторы действительно были — замечу я с головокружительной высоты прогресса, когда мы вроде как находимся на грани создания полноценного искусственного интеллекта — механическим эквивалентом цифровой революции. Мы невзначай говорим об «управлении информацией», но стоит задуматься, насколько сквозь единую цепь механических рук информация управляет нами. Антрополог и основатель теории кибернетики Грегори Бейтсон заметил, что раз топор функционально бесполезен без управляющей им руки, то рука должна считаться частью инструмента. Та же участь должна постигнуть и ствол дерева, в который врезается топор, но это уже другая история.
Зловещий переход от человека к машине максимально выражается в боевой обстановке. Тот факт, что в английском языке синонимом слова «оружие» является слово arms, что в переводе значит «руки», уже должен заставить нас задумчиво приостановиться.
К тому же в данном контексте это слово никогда не используется в единственном числе, что говорит о неотделимости человека от орудия смерти, которым он размахивает.
Неотступно за этим откровением следует соединяющая (так сказать, локоть этой закрученной статьи) картинка: Черный рыцарь из кинофильма «Монти Пайтон и священный Грааль», которого сыграл Джон Клиз. И хотя я осознаю, как недостойно вспоминать эти старые скетчи, и вы были бы однозначно правы, сломай вы обе мои руки за подобный солецизм, факт остается фактом: когда Рыцарю отрубили обе руки, а он продолжал атаковать, пока из его плеч струями била кровь, он олицетворил весь идиотизм многих человеческих стараний, например военных.
А если рассматривать руку не с практической точки зрения, а с эстетической? Военное звание обычно определяется шевронами или нашивками на рукавах формы, в штатском варианте сержантское звание обычно выражено вздутыми бицепсами и татуировками. Размышляя однажды о мышцах в очередном опусе для Esquire, я утверждал, что единственное качество, необходимое, чтобы убедить весь мир (и будущую женушку) в том, что вы достойный фенотип для сношения, — это равномерно накачанные мышцы. Я сжимал маленькие резиновые мячики, делал отжимания и подтягивания и гонял Дуньку Кулакову (о да, мастурбация обязательно должна считаться видом упражнений) так долго, что теперь моя правая рука заметно диспропорциональна. Это делает меня ужасно эффективным армрестлером, способным ухлопать менее мускулистые конечности головорезов мексиканских наркокартелей на столики бодеги (заведение, подобное трактиру. — Esquire) так жестко, что источенные временем деревяшки рассыпаются в щепки.
Конечно, некоторые мужчины, как и некоторые женщины, не знают, когда остановиться, и в итоге получают руки, которые напоминают выпирающих микрохрюшек, вшитых в кожу. А еще сейчас многие мужчины и расстраивающее количество женщин смотрят на свои руки как на галереи для показа татуированных пиктограмм, легенд и других фальшивых глифов. У меня у самого есть татуировки: большие абстрактные пятна цвета на плече и предплечье моей правой руки и банановая кожура на задней стороне моего безвольного левого запястья, подогнанная под стиль тех синеватых татуировок, которые были когда-то в почете королей криминала и жестокости.
Я набил банановую кожуру как ироничный комментарий с намеком на то, что все мы поскальзываемся в жизни. Как правдиво.
Наблюдая за энтропией, происходящей на моей правой руке, где с течением десятилетий чернила просачиваются в окружающую плоть, я всегда думаю, как же ужасно я поскользнулся, сделав эту чертову татуировку.
Оправдание здесь одно — я был молод, а в мире было гораздо меньше татуировок, что делало мою бодимодификацию более бунтарской. Что бы я сказал молодым людям, которые никогда не испытывали укола механической иглы на своей жаждущей коже? Поверьте, никто никогда не просыпался в свой 40-й день рождения с сожалениями о несделанной татуировке… И хотя это чистая правда, давайте признаем, что, учитывая нынешнее развитие мира, плутоватые тату будут самым последним сожалением милленниалов, даже при том, что с нынешними темпами глобального потепления они будут постоянно на виду.
Перевод Сафии Садыр
Фото Дэн Берн-Форти
