Среди них – экранизация романа Сергея Минаева «The Телки», ставшая хитом в России и недавно приобретенная крупным японским стримингом, ретродетектив «Шифр» (адаптация британского The Bletchley Circle), а также триллеры «Русалки» и «Мертвое озеро».
Мы поговорили с Дмитрием о том, в каком состоянии сейчас находится русскоязычная индустрия сериалов, и о ком сегодня нужно рассказывать истории.
Дмитрий, ваш сериал «The Телки» стал хитом в России – только на телеканале СТС сериал посмотрело одиннадцать миллионов домохозяйств. Почему он стал успешным?
В первую очередь речь идет о писателе и журналисте Сергее Минаеве (экс-редактор российской версии Esquire – прим ред.), имя которого уже априори является брендом.
Его повесть «The Телки. Повесть о ненастоящей любви» стала бестселлером в 2008 году и с тех пор была идеальным кандидатом на киноадаптацию.
На протяжении многих лет ее неоднократно пытались экранизировать, но каждый раз что-то не складывалось. Мне повезло предложить концепцию, которая понравилась не только автору оригинального текста, но и кинокомпании «Медиаслово», которая инициировала этот сериал.
Когда мы начинали работать, передо мной поставили задачу – актуализировать повесть и героя под современные реалии. Так появился современный Андрей Миркин – московский пиарщик, одержимый женщинами и контролем над ними. Мы очень хотели, чтобы его полюбила широкая аудитория. И, кажется, у нас получилось.
Да, безусловно. Сериал стал большим событием. Особенно сейчас, когда стало известно, что его покупает японский стриминг Miru Asia.
Да, это действительно отличная новость! Особенно – в текущем контексте, когда телевизионным шоу на русском языке приходится непросто. Большая удача, что наш проект заинтересовал японских коллег.
Вы принимали участие в российских адаптациях сразу нескольких известных международных сериалов. Среди них, например, израильский «Русалки» (оригинальный Betoolot), британский «Шифр» (The Bletchley Circle). Какие сериалы адаптируют в России сейчас?
Все эти проекты были действительно большими хитами у себя на родине и, конечно, они получили признание в России. Мне повезло участвовать в их адаптации для российского рынка. Это – бесценный опыт.
Сегодня продюсеры преимущественно смотрят на Восток и Латинскую Америку. Это неудивительно, поскольку эти территории – настоящий кладезь выдающихся проектов и форматов, которые могут быть успешно перенесены в русскоязычное пространство.
Уже сейчас начали появляться адаптации больших хитов вроде турецкой мелодрамы «Постучись в мою дверь». Я думаю, это только начало, и эта тенденция постепенно будет нарастать.
А внутренние проекты? О чем и о ком сегодня нужно рассказывать истории на русском языке?
Парадоксальным образом сейчас русскоязычная киноиндустрия обретает второе дыхание. Как сценарист, я вижу, что продюсеры в России готовы работать с самыми разными жанрами. При этом индустрия хочет не только развлекать, но и анализировать реальность и происходящее вокруг. Большой запрос, разумеется, есть также на осмысление недавнего прошлого – например, девяностых годов прошлого века.
Какие основные тренды вы видите в сериальной индустрии? Что будет происходить на протяжение следующих нескольких лет?
Это интересный вопрос! Если рассматривать США как основного сериального мирового трендсеттера, есть явное движение на встречу простому – нерафинированному – зрителю. Золотой век сериалов, когда платформы хотели делать только премиальные авторские сериалы, подходит к концу.
Платформы разворачиваются в сторону обычного зрителя?
Как ни странно, да. Например, новый директор по кинопроизводству Netflix Дэн Лин недавно объявил контентную политику, согласно которой Netflix будет сокращать производство крупных авторских проектов с большими режиссерами и звездами в пользу более доступных, понятных и скромных – для самой широкой аудитории.
Кабельное телевидение в США постепенно уходит в прошлое, при этом его аудитория по-прежнему огромна. И этой аудитории нужно давать что-то простое и понятное. Например, длинные сериалы о пожарных или врачах. Конечно, премиальные сериалы никуда не исчезнут, но в процентном соотношении их станет меньше. Примерно то же произойдет и в России. Премиальных сериалов станет меньше, простых и доступных – больше.
Есть ли будущее у российских авторов на международном рынке?
Я всегда говорю, что сегодня – лучшее время для сценариста. При этом безотносительно его паспорта. Еще никогда в мире не производилось такое количество контента. Взять хотя бы тот же Казахстан, киноиндустрию которого уже небезосновательно сравнивают с южнокорейской. Я уверен, что все зависит исключительно от пассионарности того или иного автора. Постоянная генерация нового контента и нетворкинг творят чудеса.
Опасаетесь ли вы, что искусственный интеллект отберет работу у авторов?
Этот вопрос – слон в комнате каждого сценариста. Конечно, уже сейчас AI способен генерировать контент на очень высоком уровне. Но, во-первых, все же пока он неспособен писать сценарии как живой человек. Во-вторых, сегодня во многих странах правительства разрабатывает протоколы работы сценаристов с AI, которые будут ограничивать его применение.
Если говорить о перспективе двадцати-тридцати лет, то можно предположить, что зрителям будут предлагать два типа контента: органический, созданный человеком, и неорганический, созданный машиной. Вполне вероятно, это будут два разных плана подписки на стриминговый сервис.
Какие проекты вы планируете разрабатывать в ближайшем будущем?
По объективным причинам я не могу делиться деталями текущих проектов, которые еще не опубликованы в прессе, но могу сказать, что прямо сейчас у меня в разработке около пяти проектов для ведущих стриминговых платформ.
