Артем Крылов – о световых мечах, мухоморах на голове, джинсах по праздникам и розовых сосисках в слове редактора к октябрьскому номеру Esquire.
Истинное мужество в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду.
С. Довлатов, «Марш одиноких»
«Артёма не существует», — сообщила мне на днях одна юная леди. Настолько юная, что с ее мамой мы учились в университете, а сама она носит футболку с комочком пыли из игры Chuchel. Когда тебя определяют в небытие, то становится немного не по себе. Даже если это все пока понарошку.
В три года легко назначить кого-то врачом, папой Свином, отобрать жизнь, вернуть ее. А заодно палку сделать световым мечом, самолетом, мобильным телефоном и не переживать, что кто-то думает по-другому.
Однажды, когда мне самому было примерно три, я бесстрашно сыпал песок на голову с другом Денисом Добкиным, а потом орал, когда родители брили меня, чтобы избавить от грибка. Не думаю, что мне было действительно больно или страшно, скорее обидно, что они помешали тому, чтобы у меня на голове росли маленькие мухоморы.
С годами страхов, сомнений и самоограничений становилось все больше — особенно когда растешь в конце 80-х — начале 90-х и вся эта история с районами и гопотой была существенным демотивирующим фактором.
Захочешь, к примеру, новые кроссовки — что уже для детей моего поколения целое событие, — а потом думаешь, как бы их так обуть, чтобы лишний раз не отхватить. Или привезет тебе тетка из Германии джинсы, а носишь ты их буквально только по праздникам. Или коллега с маминой работы подарит ластик из Штатов в виде Даффи Дака, а ты нюхаешь его, не можешь нанюхаться, потому что он пахнет вкусно, а иногда, когда никто не видит, пробуешь на вкус, но в школу брать даже не думаешь, чтобы не увели.
Про полки магазинов на закате Перестройки, где не найти порой даже синих куриц, думаю, и упоминать не стоит. Или пробовали ли вы невиданно розовые сосиски, которые появились во второй половине 90-х? Вкусные, ароматные, которые мы, юные студентики музыкального колледжа, поглощали, даже не варя. Я и сейчас даже не хочу задумываться, из какой биомассы в сочетании с полиуретаном их делали. В общем, юность была та еще.
И однажды, когда мне было лет за тридцать, я проходил мимо музыкального колледжа имени Петра Ильича Чайковского, которому посвятил четыре года своей жизни (колледжу, не Ильичу). И, увидев студентов, искренне порадовался, что мне не 20. Я свободен от тех переживаний, страхов и неуверенности, которые преследовали меня тогдашнего, прыщавого и религиозного.
Примерно каждые года 3–4 я становился все менее закрепощенным (без подробностей), а сейчас так вообще, учитывая, что лет остается все меньше, а успеть надо многое, некогда сомневаться и переживать. И как тут не вспомнить фразу, сказанную некогда Харрисоном Фордом специально для Esquire: «В старости становится так скучно чего-то бояться».
Но вы реально хотите дожидаться старости? Посему, перефразируя известного четвероногого оратора, хочу закончить свое очередное письмо так: «Давайте не бояться вместе».
Фотограф Илья Ким
Фотограф обложки Марк Хом
