В центре внимания Esquire.kz совместно с телепроектом «Тайны Великой степи» – сложная и безусловно выдающаяся личность последнего правителя Букеевской Орды.
Мавзолей, в котором покоятся хан Жангир и его жена Фатима.
Его считают самым европеизированным из всех казахских ханов. Историки любят перечислять реформы, которые он проводил, земляки готовы рассказывать о ханском дворце и ярмарках, которые он устраивал близ Ханской ставки, а критики упрекают его в излишней лояльности царским властям.
В русских источниках он подписывался как хан Джангер, а для соплеменников он всегда был Жангирханом. Когда родился чингизид? Это первая загадка. Его мать, ханша Атан, в письме российскому императору Александру I написала, что наследник родился в 1801 году. Через несколько лет Жангирхан в своем формулярном списке указал чуть меньший возраст и по документу выходило, что он появился на свет на пару лет позже срока, указанного матерью. Противоречие усиливает ханский мавзолей в поселке Урда на западе Казахстана: на стене указаны годы жизни – 1801-1845, а на кулпытасе (надгробном камне) надпись по-арабски гласит, что Жангир скончался в возрасте 42-х лет. Такая вот семейная тайна.
Настоящий возраст чингизида едва не стоил ему трона. Дело в том, что его отец, основатель Внутренней (Киргизской) Орды Бокей хан, в 1815 году скоропостижно скончался. Наследник, отправленный подростком на воспитание к астраханскому губернатору, был еще слишком юн, и казахскими родами в междуречье Урала и Волги стал править его дядя — султан Шыгай. Регент управлял ханством восемь лет. И кто знает, как сложилась бы история этого края, если бы вдова Бокей хана не обратилась к царским властям и не настояла на соблюдении прав подросшего Жангира. Говорят, когда юноша предстал перед губернским начальством, то произвел на чиновников столь благоприятное впечатление, что царская администрация закрыла глаза на его слишком юный возраст и сдвинула сроки проведения церемонии ханской инаугурации.
Из прошения вдовы Бокей хана русскому императору Александру I от 8 июня 1815 года: «Завещание покойного мужа моего, хана Букея Нурали сына в отношении владения помянутым киргизским народом сыну моему Джангер Букееву не оставьте утвердить Высочайшею Вашего Императорского Величества милостию».
Письмо матери наследника Внутренней Киргизской Орды русскому императору Александру I.
С приходом к власти молодого хана, а также с его женитьбой на юной Фатиме, дочери оренбургского муфтия, жизнь Внутренней Орды заметно оживилась. Вот как описывал ханшу путешественник барон Федор Бюлер: «В воскресенье хан представил нас первой своей супруге. Она очень хороша, хотя набелена и нарумянена. Ей эти искусственные прикрасы не нужны, но таков обычай... Ханша говорит по-русски, понимает французский и немецкий языки. Она воспитывалась в пансионе в Оренбурге».
Скоро амбициозный правитель убедился, что не ошибся в выборе спутницы жизни. В 1826 году делегация Внутренней Орды отправилась в Москву на коронацию императора Николая 1 и его супруги императрицы Александры Федоровны. После торжественной церемонии в Успенском соборе Московского Кремля состоялся бал, на который пригласили Жангирхана и Фатиму. Русский историк Илья Казанцев в книге «Описание киргиз-кайсак» рассказал про знаменательный разговор, состоявшийся между царем Николаем и степной ханшой: «Фатима женщина образованная, хорошего общения...Она с супругом своим в 1826 году находилась в Москве при торжестве коронования Их императорских величеств, от Высочайших щедрот удостоена драгоценными подарками. При торжественном бале во дворце участвовала в танцах и на удостоенный Государем вопрос: не лучше ли для нее быть в Москве, нежели в степи? Ответствовала: Государь, здесь все хорошо и превосходно; но для всякого, где кто родится, там жить, кажется, еще всего лучше».
Остроумие и красота юной ханши понравилась императору, он решил выделить инородцев и всегда ставил чету Букеевых всем в пример, прислал хану в подарок скакунов, а императрица подарила Фатиме драгоценности. Вслед за царскими особами и русская знать стала проявлять интерес к чингизиду и его жене. Впоследствии протекция русских властей позволила казахскому хану провести несколько важных реформ в Орде. И самая первая отчасти была связана с молодой красавицей-женой.
Вот такие наряды, по некоторым описаниям, надевала ханша Фатима на коронационные торжества в Москву.
До 1824 года хан Внутренней Киргизской Орды вел кочевую жизнь. Остаток зимы 1824 года он провел с молодой женой в ауле на берегу Каспийского моря и заметил, сколько неудобств в юрте испытывает Фатима, привыкшая с детства к теплому городскому жилью. Тогда Жангирхан обратился к оренбургскому губернатору с прошением о постройке ханского дворца. Просьбу удовлетворили, из царской казны выделили деньги, определили место, разработали план резиденции. И по окончании строительства Ханской ставки именно там сосредоточилась вся административная жизнь Орды. Во дворце находился личный кабинет хана, его библиотека, канцелярия; со временем Жангирхан даже организовал Оружейную комнату по примеру Оружейной палаты в Московском Кремле. Здесь же еще жили шесть султанов, вместе с ними правитель разбирал судебные тяжбы. Постепенно ставка превращалась в настоящий степной городок со своим торговым центром, с разноязычным сословием купечества. С 1832 года здесь стали регулярно проводить ярмарки.
Из письма писателя Сергея Аксакова, лето 1844 года: «Теперешний хан - сын его (Букея) Джангер. Человек необыкновенно умный и образованный и стремящийся привлечь киргиз к оседлости. У него есть зимняя ставка при Нарын-песках, где он имеет великолепный дом, ... старается ввести в своем народе просвещение, получает всевозможные журналы, потчует гостей шампанским, а сам пьет кумыс и соблюдает киргизские обычаи».
Переход на оседлый образ жизни — это был революционный, исторический шаг для соплеменников молодого правителя. Следующей идеей Жангирхана было дать кочевникам образование. Вероятно, она созрела в 1826 году на обратном пути правителя из Москвы. После коронационных торжеств чета Букеевых посетила Казань. Хан побывал в Казанском Императорском университете, познакомился с профессорами и университетской библиотекой, для него провели экскурсию по учебному заведению.
Мог ли он в тот день представить, что через 15 лет откроет в своей Ханской ставке первую казахско-русскую школу? И станет в каком-то смысле первым казахским учителем?
Жангирхан так увлекся проектом школы, что лично уговаривал султанов отдавать их отпрысков в новое учебное заведение и порой сам экзаменовал, учил и поощрял одаренных детей. На школе он не остановился, а добился, чтобы выпускники смогли продолжать образование в российских учебных заведениях. Эта идея едва не сорвалась. Реформы не всегда встречали одобрение народа, казахи боялись отправлять детей в чужой город, по степи ходили слухи о том, что их там будут заставлять креститься и выжигать клейма на лбу. Чтобы успокоить народ, Жангирхан решил послать вместе с первой группой в Оренбург и своего сына Исмаила, которого сначала планировал отдать в императорский кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Между прочим, своих детей хан привел и на первую медицинскую прививку. Это было следующее новшество в степи.
Такие трудные решения хан не мог принимать без совета и поддержки ханши Фатимы. Как он смог выразить ей свою любовь? Что за легенда сохранилась в народе? 
Ханская ставка Жангира стала ключевым элементом в эксперименте по переводу кочевников на оседлый образ жизни.
Ханский дворец выглядит так же, как резиденция любого правителя. Вокруг ставки Жангир приказал посадить лес и всячески оберегать его. Но если приглядеться к комплексу, то в нем словно чего-то не хватает, например фонтана или водоема. Так вот с этим связана местная легенда. Жангирхан якобы создал для своей любимой жены озеро. Люди прозвали его Сахарным за то, что воду специально подслащивали, чтобы привлечь лебедей. Как мне рассказывал в беседе директор Букейординского историко-краеведческого комплекса Гайса Махимов, у Жангирхана была еще летняя ставка на реке Торгун, что в Палласовском районе Волгоградской области. Летняя ставка с действительно большим прудом, и, возможно, народная молва именно его имела в виду. Но вероятность, что Сахарное озеро существовало все-таки и у ханского дворца, остается.
Мало кто знает, что Фатима была любимой, но... не единственной женой хана. У Жангира было четыре жены, Фатима – третья по счету. Самая загадочная история связана с изображением Жангира и Фатимы. Несколько лет назад в научный оборот ввели два снимка, сделанные в старейшем фотоателье Астрахани. В музеях и интернете их часто подписывают то «Киргизский султан с женой», то «Жангирхан и его жена Фатима». Эксперты спорят, какое из фото имеет отношение к правителю Бокеевской орды и его супруге? Может быть, это совсем не букеевцы? Анализируется все: знаки отличия на мундире, оружие, имевшиеся у Жангирхана царские награды и их отсутствие на этих портретах, все поездки ханской четы, их словесные описания и дата открытия астраханского фотоателье.
Эксперты спорят о том, кто изображен на этих литографиях и имеют ли снимки отношение к ханской чете Букеевых.
У Жангирхана было десять сыновей и четыре дочери. Совсем недавно выяснилось, что была еще одна дочь по имени Ханзаде, умершая в младенчестве. Считается, что хан страдал гипертонией. Когда он слег, все ждали его сына Сахиб-Гирея, который учился в Санкт-Петербурге. Но живым отца юноша уже не застал. В некрологе в «Саратовских Губернских Ведомостях» в августе 1845 года написали так: «Двадцать два года Джангер управлял киргизами, постоянно ласкаемый русским Двором и удостоившийся многих милостей. Киргизы любили его и непритворной грустью проводили его в могилу...»
Возлюбленная Жангирхана ушла вслед за ним очень скоро. Фатима сильно болела в последнее годы, муж возил ее лечиться на воды. Перед смертью она составила завещание и просила царские власти позаботиться о наследнике и семье Букеевых. Их похоронили в одном мавзолее.
Жангир и Фатима не предполагали, что совсем скоро император решит упразднить ханскую власть.
Записала Айнур Мазибаева.
