Почему казахстанцев так глубоко задела победа и инаугурационная речь новоиспеченного президента Украины, пытается понять Гульнара Бажкенова.
Президентские выборы на Украине с самого начала были спойлером выборов казахстанских. Почти синхронные, лишь чуть-чуть опережающие хронологически, они в невыгодном для Астаны свете подчеркивали разницу происходящего. В то время как у нас с фатальным смирением ждали имени преемника первого президента и были готовы даже к династийной передаче власти, на Украине шла острая конкурентная борьба на равных; в то время как у нас блокировали интернет, там в прямом эфире на стадионе при большом скоплении народа проходили дебаты между действующим президентом и его молодым соперником.
Президентские выборы на Украине с самого начала были спойлером выборов казахстанских. Почти синхронные, лишь чуть-чуть опережающие хронологически, они в невыгодном для Астаны свете подчеркивали разницу происходящего. В то время как у нас с фатальным смирением ждали имени преемника первого президента и были готовы даже к династийной передаче власти, на Украине шла острая конкурентная борьба на равных; в то время как у нас блокировали интернет, там в прямом эфире на стадионе при большом скоплении народа проходили дебаты между действующим президентом и его молодым соперником.
Болезненный контраст, ведь Украина – не Англия с Францией, которым понадобилось триста лет, ну и так далее ..., а такая же, как Казахстан бывшая советская республика, со всеми прилагающимися комплексами и почти идентичным историческим багажем.Кульминационным моментом в понимании того, где находятся они, а где мы, стали даже не результаты голосования, не сама по себе победа шоумена, комедианта и, как говорят, несистемного политика, а церемония инаугурации и блистательная речь нового президента Украины. Казахстанские соцсети третий день кряду обсуждают государственное мероприятие другой страны, прямые включения с которого, отвечая запросам аудитории, давали даже про-правительственные сайты. Это спустя всего месяц после инаугурации в своей стране. Конечно, тут много места чувствам и эмоциям, но церемония инаугурации и является тем событием, которое взывает прежде всего к духовному началу нации.
И, если церемония вступления в должность второго президента Казахстана, судя по публичной реакции, не задела струн души коллективно-бессознательного, а речь чужого президента разошлась на цитаты, значит, плохо дело и с духовным, и с коллективным.Отсутствие привычного подобающего моменту пафоса, простецкое поведение парня из соседнего двора, неожиданно ставшего руководителем страны, и делающего селфи прямо во время торжественного восхождения на властный олимп, жизнерадостное ликование простых людей, которые стояли, по меткому определению казахстанского политолога Калиева, под солнцем, в то время как системные политики сидели внутри здания – все это произвело на казахстанцев впечатление примерно такое же, как веселый день рождения с тортом и шариками в дружной семье на соседских детишек, которым не повезло с родителями.
Хотя по факту «семья» у нас зажиточнее и внешне благопристойнее: ВВП Казахстана на душу населения гораздо выше украинского, массовых казахских гастарбайтеров в других странах нет, земля на месте, и на земле той-мир.Так откуда, из каких комплексов и разочарований берется это массовое восхищение вперемежку с завистью чужим домом? Компания постсоветских автократов долгое время выглядела эдаким закрытым клубом помазанников судьбы. Президенты посылали друг другу наблюдателей на выборы с неизменным признанием их честными и прозрачными, любили собираться избранным кругом на различных торжествах и саммитах, заключали династийные браки, и не очень воинственно, но сплоченно дружили против западной либерастии и толерастии. Сложилась даже добрая традиция взаимных гостеваний: мы к вам на парад Победы – вы к нам на юбилей столицы, от нашего дома к вашему.
Приметой того, что в Астану или Алматы приехали президенты СНГ, до сих пор служат перекрытые для движения улицы и не зависящая от погоды лавинная опасность для простых смертных на Шымбулаке.Обыватели могли следить за своими президентами только очень издалека и потом обсуждать на кухнях, как было, например, в 1998 году на презентации Астаны жизнерадостного гопака, которого дал на концертной сцене президент Украины Леонид Кучма; в 2002-м на очередном саммите катания батьки Лукашенко на проложенной на высокогорном курорте специально для него беговой лыжной трассе; в 2001-м лично меня и сидевших рядом журналистов ослепил блеск бриллиантов на пальцах Туркменбаши, которыми он грозил, кажется, Аскару Акаеву во время переговоров по газу. Иногда между президентами пробегала черная кошка политических и экономических разногласий, но это всегда были отношения между своими. Бывшие партийные секретари, председатели колхозов и дети чабанов, подобно европейским монархам девятнадцатого века, казалось, искренне верили в собственную исключительность и священную сакральность своей власти.
Что хуже, в это верил и народ. Все это казалось нормальным, вечным, незыблемым. Подпирая друг дружку, старые лидеры создавали традицию, пресловутый свой путь.Но со временем круг друзей, тот узкий круг, где друг моих друзей мне тоже друг, становился все уже. Кого-то забирала смерть, естественная или подозрительно внезапная, иных сносила революция. Весь 2005 год государственные телеканалы без устали показывали сюжеты то из Бишкека в огне, то из «парализованного» Майданом Киева.
Хаос, мародеры, неуправляемые народные массы – обычно сдержанное и выхолощенное отечественное телевидение смаковало самые живописные и кровавые эпизоды революций, надолго напугав человека перед ящиком.В последующие годы социологические опросы стабильно демонстрировали страх казахстанцев перед любым протестным движением, и уверенность, что они есть результат интриг и манипуляций враждебных внешних сил. Сравнение действительно было не в пользу развивающихся демократий, которые еще долго бурлили и свергали зарвавшуюся власть, в то время как в Туркмении бесплатно поставляли газ и коммунальные услуги образцово безропотному населению.
В голове все эти вещи не могли не складываться в незамысловатый пазл: свобода несет хаос, бедность и межнациональную рознь (а где-то и резню), а стабильность и послушание конвертируются в дармовой социальный пакет.Это уже потом в Туркменистане кончится не только бесплатный газ, но и платный хлеб, в то время как в мятежных Кыргызстане, Грузии и Украине трудно, с болью и кровью, но наладится нормальная жизнь, и научатся выбирать правителей. И все же дело не в том, что время все расставило по своим местам, потому что оно пока еще ничего не расставило. Казахстанский человек смотрит с восхищением на инаугурацию чужого президента и проливает слезы над его речью не потому, что есть какие-то рациональные, прагматичные или наглядные доказательства в пользу того, что происходит на Украине, их нет. Живут точно не богаче, еще и в состоянии войны, огромные территории потеряны, коррупция не меньше нашей, что будет дальше и каким президентом окажется бывший игрок в КВН, как бы красиво он ни умел писать и произносить речи, еще неизвестно. Но это старые доводы и они уже не работают, потому что у украинцев с их более низким ВВП, Донбассом и ультраправыми есть свобода выбора, есть право влиять и отвечать за свою страну, а значит, есть надежда на лучшее. Инаугурация, за которой следила половина казнета, – лишь символическое выражение всех этих надежд.
Год за годом твердя о стабильности, мире и росте ВВП, власть упустила тот момент, когда где-то в глубинах казахстанского общества тоже родился запрос на эти изысканные нематериальные ценности.Ответить на него будет трудно, ведь если на митинг ипотечных заемщиков и многодетных матерей вы можете среагировать частной мерой в виде очередного триллионного транша из Нацфонда, то свободу и выбор можно только дать полностью – отделаться не получится.
