Полковник КНБ Жан Кулахмет описывает путешествие троих сотрудников КГБ в Грузию, которое при всем очаровании раскрывает нравы времени позднего застоя, конца 80-х.
Я впервые попал в Грузию на втором году службы. Меня, молодого лейтенанта, руководство из Москвы за конкретную операцию поощрило семейной путевкой в санаторий «Махинджаури» в Батуми. А в 1987 году я отправился туда уже на собственной машине с друзьями-коллегами, попутно проехав всю азиатскую часть СССР.
Идея эта пришла нам в голову на шымкентском стадионе «Динамо» в восемь часов утра, во время обязательной для кадровых офицеров тренировки. Коллега Алишер А., делая заход на очередной круг, сказал, что Нико, наш общий однокашник, зовет провести отпуск в Боржоми. Я загорелся, но вместо самолета предложил воспользоваться своей трехлетней «семеркой», которую моему тестю, воевавшему на Малой земле, выделил сам Брежнев. На том сошлись, но компания быстро выросла. Когда я пришел на работу, телефон уже раскалился от звонков – звонил Владимир Николаевич, заместитель начальника одного отдела, возмущенный нашими планами ехать в Грузию без него. Я до сих пор гадаю: как он за два часа успел прознать о наших планах?
В общем, решили ехать втроем. Согласовали маршрут, смету, распределили обязанности: Владимир Николаевич – замполит, отвечает в пути за связь с внешним миром, Алишер – зам. по тылу, все деньги у него, обеспечивает бензин, еду, ночлег, и я, как владелец машины, зампотех. Составили план, выработали устав: каждый едет за рулем не более 300 километров, затем он и отдыхающий принимают на грудь по 50 грамм, а третий, который бодрствовал, садится за руль и так далее. Но оставалась еще одна проблема: даст ли санкцию шеф, генерал Аскар Габбасович? Отпрашиваться пошли вместе.
Генерал хмурился, долго изучающе рассматривал наш рапорт, но в конце концов подписал, грозно велев зайти перед отъездом.А когда мы через несколько дней зашли, вручил две большие книги с фотографиями про Казахстан – я до и после не видел таких шикарных изданий – и почему-то шесть деревянных столовых ложек. Подарки приказал передать первому зампреду КГБ Грузии генералу Майсурадзе и первому заместителю министра МВД генералу Шадури, как оказалось, его друзьям еще с пятидесятых годов. Также шеф сказал, что обзвонил и предупредил всех начальников областных управлений по нашему маршруту. О котором он был детально осведомлен. Первая остановка была в городе Сарыагаш. Здесь нас ждали начальник местного отделения Бахыт и его сотрудник Жанузак. Вместе мы хорошо отметили наш отпуск и предстоящее путешествие, а на следующий день пересекли условную в то время границу с Узбекистаном и кое-как (после вчерашнего) доехали до Самарканда. Средняя Азия – Следуйте за нами! – с грозными лицами не предложили, а скорее приказали гашники, неожиданно остановившие нас на посту ГАИ на въезде в Самарканд. Николаевич, как отвечающий за связь с внешним миром, пытался выяснить, можно ли разрулить ситуацию, но гаишники оказались несговорчивыми и вообще молчаливыми. Пришлось ехать. Мы недоумевали. И только возле здания местного управления расслабились – нас встречал Амантай, коллега, когда-то служивший с нами в Шымкенте, не поленившийся организовать весь этот спектакль ради розыгрыша. Ну а потом обед в кафе, ужин в настоящей самаркандской семье, ночевка в махале, Бухара, и все то же самое. Сегодня такое путешествие уже трудно осуществимо. Мы весело и беспрепятственно ехали по дорогам солнечной Средней Азии, свободно пересекая границы: Казахстан – Узбекистан – Туркменистан. Пользуясь гостеприимством местных жителей, ну и красной корочкой немного, она здорово помогала нам, чего отрицать.
В Ашхабаде нас опять остановили гаишники и вежливо предложили переночевать, на этот раз дело было в верблюдах.Езда по трассам Туркмении в ночное время небезопасна, потому что с наступлением прохлады верблюды выходят спать на теплый асфальт, водители в темноте их не замечают и на полном ходу сталкиваются с кораблями пустыни! Позже по дороге в Красноводск (Туркменбаши) я решил, несмотря на ночь, ехать без остановки и возле города Небитдаг увидел нечто невообразимое. На трассе стоял "Жигуленок", а на его крыше сидел и истошно орал верблюд. Потому что крыша проломилась и впилась в тело животного. Люди, к счастью, остались живы. Это были семейная пара из Москвы, такие же путешественники. Затем, уже в двухтысячных, когда судьба забросила меня по работе в Туркмению, я не раз оказывался свидетелем подобных происшествий. Здесь следует отметить, что мы в общем-то не торопились, останавливались, где захотим или где перед нами представал особенно красивый пейзаж. Тогда Алишер разворачивал скатерть, ставил казан на «шмель» (походный керогаз), и мы отдыхали. Точнее, он готовил, Николаевич записывал что-то в свой путевой дневник, а я протирал фары, пинал колеса и докладывал о готовности к дальнейшему следованию. Однажды ночью за нами увязался "Жигуленок": за рулем кореец, машина старая, но не отстает. Так мы и доехали вместе с ним до Красноводска, где надо было грузиться на паром до Баку. Азербайджан Но не тут-то было. Касса закрыта, сонный дежурный намекает, что билетов нет, что подтвердилось в семь утра, когда окошко кассы открылось. Билеты остались только на сидячие, плацкартные места, сказали нам. Плыть предстояло 12 часов, но мы согласились. Пока Николаевич и Алишер пошли на посадку, я погнал машину на паром. Впереди – неугомонный кореец, я за ним. Первый пост – стоит гашник, тормозит корейца, шмонает машину, требует и получает взятку. Следом я, гаишник видит майорскую форму, на всякий случай висевшую в машине, козыряет и пропускает. Как выяснилось, его действия были следующими: проверяет документы, затем спрашивает, заправлена ли машина под горловину – если да, требует слить, если не полностью, требует заправить полный бак, якобы и в том, и другом случае нарушались правила безопасности. Конечно же, никто не хотел сливать бензин или ехать искать заправку для долива прямо перед отправкой парома. Все предпочитали дать гаишнику взятку. Никому и в голову не приходило жаловаться, качать права, выяснять, каковы настоящие правила. Непосредственно перед паромом находился еще один пост – дежуривший на нем матрос, азербайджанец, стал предупреждать меня, что на паром надо заезжать непременно задним ходом. В этот момент гаишник что-то прокричал ему по-азербайджански, он в свою очередь прокричал это же своему напарнику на пароме, но слово «кагэбэшник» у всех звучало на русском, и я понял, что они предупреждают друг друга. При выходе из трюма, где я припарковался, передо мной из темноты материализовался очередной матрос-азербайджанец и требовательно попросил на чай: якобы он с особенным тщанием укрепил мою машину от возможного сдвига при движении. Но не успел я ответить, как он получил сигнал откуда-то сверху, я опять услышал слово «кагэбэшник», и он убежал от меня.
Словом, вымогательство было поставлено на широкую ногу.Когда я поднялся на палубу, Николаевич с важным видом слушал капитана парома, который стоял перед ним на полусогнутых и отчитывался. На огромном пароме, один маршрут которого стоил несколько десятков тысяч рублей, а сам он – миллионы, находилось всего четыре пассажира! Мы трое и несчастный кореец, который, получается, не зря нас держался, в итоге ему тоже услужливо предоставили спальную каюту, душ и ужин, ругая при этом нехорошего кассира, который обманул «таких да-ра-гих гостей». Под утро мы прибыли в Баку. Кое-как отделавшись от мальчишек, по-современному – бомбил, пошли в ресторан на морвокзале. До этого я как-то пролетал через Баку. Тогда в буфете аэропорта, попросив пачку знаменитых сигарет «Ява» с ценником «30 копеек», я услышал от буфетчика невозмутимое: «Один рубль». Протерев глаза и убедившись, что они не врут, я не поленился, нашел дежурного милиционера, представился и выразил свое гражданское советское возмущение. После чего милиционер со страдальческим видом подошел к буфету и попросил бармену по-свойски: «Слушай, ну уступи ему как земляку». На морском вокзале ситуация повторилась почти один в один: буфетчик назвал свою сумму, отличную от официального ценника, а на возражения вежливо просил не мешать работать. Кажется, в СССР только буфетчики не боялись путешествующих офицеров КГБ. Такое это было время. Год 1987-й. Начало перестройки, гласности и антиалкогольной кампании. В Баку мы столкнулись с очередной трудностью: никаких указателей, как выехать в сторону Тбилиси, не было видно, а на расспросы люди показывали в разные стороны. Дело в том, что из Баку на Тбилиси ведут две дороги: одна новая, более безопасная, вдоль побережья Каспия, но на 100 км длиннее, а другая, старая, через Шемонаихский перевал. Мы выбрали вторую. К слову, таксист, взявший с нас плату за роль проводника, неожиданно и коварно попытался скинуть нас с «хвоста», но мы показали ему класс езды. На горном перевале лежал снег, темно и пусто, никаких машин, кроме нашей. Николаич за штурмана, я за рулем, Алишер после законных 50 грамм спит. На самой вершине перевала Николаича проняло – безо всякой иронии и повода, серьезно и задумчиво, он вдруг выдал, глядя в окно: «Ниже нас только орлы». И село Казах на самом спуске. В Казахе мы перед въездом в Грузию решили передохнуть. Грузия Проснулся я уже на самой границе от голоса, полного сарказма, со знаменитым акцентом: «Как ви проЭхали солнЭщчный АзербЭйджан?». Интонация как бы говорила: я понимаю, это было трудно, и, может быть, вас даже обобрали до нитки… В Тбилиси мы прямиком поехали на улицу Шота Руставели, где быстро нашли здание КГБ Грузии – в советское время все знали, где находится здание КГБ. Представились, доложились, объяснили цель визита, мол, надо к первому заместителю председателя. «Гриша, ты знаешь этих людей?» – уже в кабинете спрашивал заместитель председателя своего подчиненного. Гриша, смущаясь, отвечал, что не знает. «Почему не знаешь? Это подчиненные моего друга генерала Мустафина, и они мои гости!»
Обзвонить все районные аппараты КГБ и оказать гостям должное внимание – таким был приказ генерала!Затем мы прошли через дорогу в МВД Грузии, к генералу Шадури, первому заместителю министра. Там сценка повторилась: мы вручили подарки от Аскара Габбасовича – книгу и нелепые деревянные ложки – и выслушали приказ: устроить нас в одну из лучших гостиниц «Сакартвело» в центре города и обзвонить все посты ГАИ, РОВД, ГУВД для оказания нам всяческого внимания. Нам нравилась Грузия! В гостинице «Сакартвело» на ресепшен стоял грузин, очень похожий на певца Кикабидзе, в костюме, белой рубашке, галстуке. А рядом характерная табличка того времени «Мест нет». Николаич все же поинтересовался и заработал строгий выговор: «Ви што, шитать не можете?» Но в этот момент зазвонил телефон – Кикабизе слушает, делает стойку, подобострастно заверяет: «Да, да они уже живут!» – и любезно предлагает нам подняться в номера. Мы сняли один номер на троих – тогда это еще было в порядке вещей. Вошли, быстро начали раздеваться, чтобы первым попасть в ванную, стоим, значит, в трусах – в этот момент дверь без стука открывается, и к нам входят две полногрудые тетеньки. Не обращая на нас ни малейшего внимания, игнорируя вопросы Николаича, начинают выносить мебель. Мы стоим, открыв рты, не можем понять, в чем дело. Вместо старой тут же заносят новую, крутую – новый цветной телевизор «Рубин», ковер на пол, круглый стол, махровое постельное белье. Стук в дверь, входит Кикабидзе: «О, вы уже устроились, ну как вам здесь, если что – обращайтесь, не стесняйтесь, гости дорогие!» Не успели мы отдохнуть – как звонок с ресепшен: приехал полковник милиции, просит спуститься. На его милицейской «Волге» мы поехали на стадион, на футбольный матч Кубка УЕФА «Динамо» Тбилиси – «Бордо» Франция. Народу тьма, люди идут пешком, мы на машине с мигалкой. Наш гостеприимный хозяин периодически включает «матюгальник», водит микрофоном по штанам и народ расходится, пропускает нас. Чтобы тут же снова сомкнуться. В какой-то момент полковник не выдерживает и по громкой связи кричит: «Слушайте, вы что, не видите – гости едут, быстренько уступите дорогу!» Видимо, он был высокого чина в МВД: возле стадиона к нашему приезду выстроили весь офицерский наряд, руководящий состав, через строй которых, обнимаясь и целуясь с каждым, нам пришлось пройти. Сидели мы, разумеется, в правительственной ложе, среди первых лиц республики с женами, одетыми в дорогие наряды и украшения. Матч закончился вничью – 0:0. Только на следующий день мы встретились с товарищем, коллегой Нико Майсурадзе (возможно, однофамилец генерала), по приглашению которого собственно и приехали. Он повез нас к родственникам в горы. Сначала к дяде, председателю сельсовета, которому мы по незнанию этикета подарили бутылку водки. Замахав руками, дядя потребовал убрать ее и предупредил: больше нигде не показывать и вообще не пить, так как в Грузии, особенно в селе, употребляющих водку считают последними алкашами.
Дядя в честь нашего приезда пригласил гостей и на наших глазах зарезал во дворе барана. Делал все как обычно: повесил за ноги на дерево, освежевал.Но голову от шкуры не отделил, взял и водрузил в натуральную величину на высокий шест. На наш немой вопрос удовлетворенно заметил: «Пусть все видят, что у меня гости сегодня!». Потом вытащил желудок целиком и бросил собаке. На сокрушение Николаича – это же деликатес! – небрежно заметил, что раньше, «в голодные тридцатые годы мы тоже кушали кишки-мишки, а теперь кто ее будет чистить, отдаем собакам!» Ровно половину туши он вручил жене для приготовления главного блюда, а вторую половину оставил нам на «настоящий кавказский шашлык». Потом еще жена удивила: вытащила мясо из кастрюли, а бульон, хвать, и вылила! Николаич опять не выдержал – это же бульон! Да, в наших селах в то время жили не так сытно. Пока мы сидели во дворе, всякого проходившего мимо калитки человека, громко приветствовали и приглашали вечером на ужин, «ко мне гости приехали из Казахистана!» Приглашенных, в основном пожилых, с орденами, медалями на костюмах, некоторые с женами, явилось человек 10-15. Все приходили либо со своим вином, либо с домашней брынзой. Когда все собрались, хозяин вытащил стеклянную 20-литровую бутыль вина какого-то давнего года и объявил, что пока все не выпьем, никуда не уйдем. В общем, к концу застолья мы пили уже из рога – идея или уловка Николаича, ведь нас ждали еще другие родственники и надо было поторапливаться. Ну а в самом конце – из вазы, поскольку нового таза не нашлось, а сельпо было закрыто. Все пели «Сулико», мы рассказывали про "Казахистан", а старики восторженно говорили, что мы настоящие джигиты. К полуночи бутыль была прикончена.
Тбилиси, Гори, Боржоми, Кутаиси, Самтредия, Сухуми… Везде нас встречали или сотрудники милиции, или КГБ.Везде нас сразу же окружали местные, с интересом выспрашивая, откуда мы, а узнав, из какой дали да на машине приехали, охая и ахая, тут же настойчиво приглашали в гости. В самом начале мы планировали пробыть в Грузии два-три дня и ехать дальше по знаменитой кавказской дороге через Северный Кавказ, Ингушетию, Дагестан на Астрахань, Куйбышев, а там – Актюбинск, Кызылорда – и домой. Но гостеприимство грузин изменило наши планы. 10 дней мы гуляли в солнечной Грузии. А назад вернулись тем же маршрутом, поскольку не осталось сил. Это было мое последнее путешествие по огромной великой стране, защите интересов которой мы посвятили свои жизни. Колос оказался на глиняных ногах, и, вспоминая то путешествие, каким бы веселым и прекрасным оно ни было, теперь я думаю, что уже тогда нам все должно было быть понятно.
