Актриса, театральный режиссер, ушла из жизни 26 декабря 2019 года в возрасте 86 лет
Фото: Shutterstock / magicinfoto
Не люблю свое изображение.
Чувство долга зародилось во мне прежде, чем я появилась на свет.
Для человека вообще, а для женщины тем более очень-очень важна внутренняя энергетика. Если у человека есть энергетика, то он или она может рассчитывать на то, чтобы быть интересным сегодня, а если нет, то никакие знания — в любой форме — не помогут.
К массовой моде я отношусь предвзято. Не понимаю ее, возбуждающую стадное чувство. Я всегда понимала, что подделываться под моду — последнее дело, надо моду приспосабливать к себе, но не проходить мимо нее ни в коем случае.
Что у меня есть всегда, в любой период жизни — это духи. Единственное, перед чем я рабствую.
Я восторгаюсь смелыми женщинами, которые не боятся себя всю перекроить, но это не мой случай.
Мы жили в мосфильмовском доме. Соседи — великие люди — дергали меня за косички и, шутя, ударяли по попке. Райзман, Пырьев, Птушко и великий Ромм, перед которым я преклоняюсь. Михаилу Ильичу благодарна за то, что он меня самим собой, своей личностью убедил в том, что искусство есть. Эйзенштейн жил рядом в эвакуации в Алма-Ате. Тогда все говорили: «Он — самый-самый». Я же испытывала детскую ревность и не садилась к нему на колени в знак протеста. Стояла в сторонке и наблюдала, как он рисует детям картинки. Для меня был один «самый-самый» — Ромм.
Сегодня заставить меня отправиться на просмотр фильма — дело трудное. Несмотря на папу и сына. Наверное, я отравилась кинематографом с детства.
Кто-то расслабляется в спорте, кто-то в алкоголе. Я расслабляюсь от смены картинки, от возможности пожить в непривычных условиях.
Мой опыт вхождения в политику, и человеческий, и режиссерский, показал, что серьезное существование в политике ведет к потере главного — человеческих отношений. А это для меня самое ценное.
Помню, Леонид Кучма вечером пришел на наш спектакль, а утром его выбирали президентом. Это было почетно.
Если ты оказался во главе театра, то необходимо победить в себе актерское сознание. Во мне его нет. Победила до конца. И никакой борьбы не было, я ничего для этого не делала. Так сложилось. Когда мне сейчас говорят: «Сыграйте эту роль, она прямо для вас!», я удивляюсь: да я этих ролей играю в год по сто штук. Каждую роль, которую играют артисты в моих спектаклях, я играю вместе с ними.
Роль руководителя — она все равно роль обидчика.
У футбола много общего с театром! Никакая звезда — сцены или спорта — без команды не вызовет аплодисменты, не забьет гол. И то и другое — дело коллективное, и там и там никуда без командного мышления.
У меня было два мужа, несколько романов и одно заблуждение.
Не могу простить предательства. Никому. И мужу не смогла. И артистам.
Сын для меня тема особая. Так сложились наши отношения, что он мой главный советчик, самый строгий зритель и судья. Не могу выпустить спектакль, пока его не посмотрит Денис.
Самый большой дар, который мне дал Господь, — это любить людей. Я их люблю, они мне интересны. Я могу зацепиться за какую-нибудь старушку и с ней простоять полчаса на улице, в самом неожиданном месте.
Театр сделали модным местом, где зрителей не подключают к переживаниям, а удивляют экспериментами, что выдаются за новшества, виданные мною в Америке почти четыре десятилетия назад. Меня это не просто раздражает, бесит, а угнетает по-настоящему.
Считаю себя счастливым человеком. С одной стороны, линия моей жизни крутая, со взлетами и падениями, переживаниями, с другой стороны — такая прямая. Удивительно, поскольку я всю жизнь занимаюсь своим любимым делом, родилась в этом доме, который называется «Современник», и прожила в нем всю жизнь.
Из публичных выступлений
