Гульнара Бажкенова задается вопросом: кто вышел победителем, а кто стал проигравшим после прошедших в стране выборов президента.
«Выборы президента Республики Казахстан проведены в соответствии с нормами действующего законодательства, нарушений, которые могли бы поставить под сомнение результаты волеизъявления избирателей, допущено не было».
Заявление генеральной прокуратуры прозвучало 19 июня – параллельно пресс-конференции «Альянса независимых наблюдателей», на которой в это самое время звучали данные, на уровне простейшей математики доказывающие расхождение с цифрами Центризбиркома. В Алматы инициативная группа наблюдателей выкладывала в интернет результаты анализа официальных протоколов: к 19 июня волонтеры успели подсчитать данные 222 из 554 участков, и только там, на менее чем половине участков, Амиржан Косанов получил 71 235 голосов, в то время как по результатам ЦИКа у него по всей Алматы вышло меньше – всего лишь 50 366 голосов, те самые удивительные восемь процентов протестной Алматы.
Мнение о том, что за Косанова проголосовало избирателей гораздо больше, чем на то указывают данные ЦИК, превалировало с самого начала, как только пошли подсчеты, но с каждым днем по мере анализа протоколов оно звучит все более весомо, убедительно и доказательно.
Похоже, Косанов действительно против собственной воли если и не стал абсолютным победителем, то подошел очень близко к вершине. Борьбы за голоса с его стороны не будет – мы это и так знали, но, поправив в больнице здоровье, 19 июня (тоже в день заявления прокуратуры) Косанов впервые после выборов вышел на публику и подтвердил это еще раз.
Старого сюжета про избранного героя, который сначала сопротивляется персту судьбы на него указавшего, а потом покоряется, следует предназначению и становится иконой сопротивления, не получилось.
Амиржан Косанов – не Скайуокер или Джон Коннер, а самый обычный казахстанский политик, максимум, парламентского уровня. Не ужасный, не бессовестный, не продажный – сделки как таковой с администрацией президента, судя по последовательному изложению развития событий Серикжаном Мамбеталиным, не было. Косанова допустили на выборы, да, возможно, на определенных условиях, но это совсем другое дело, чем заранее срежиссированный фейк. Кандидат под номером три более-менее честно прошел свою дистанцию, допустив ошибку уже после финиша, но гадать теперь зачем и почему он это сделал – поздравил соперника по выборам раньше времени, имеет смысл только для въедливых историков и его дальнейшей политической карьеры, если, конечно, таковая еще возможна.
Наивно было ждать и требовать от Косанова чего-то большего, чем он успел сделать за двадцать пять лет в оппозиции, Косанов – не трус, предатель и негодяй, каким теперь малюет его общественное мнение, он просто не герой и никогда не собирался им быть.
А чтобы стать президентом Казахстана, сегодня надо быть именно что героем. Где-нибудь в благополучной Швеции для этого достаточно быть честным, ответственным, трудолюбивым, в Казахстане надо быть мессией, Нео из матрицы. Потому как что вокруг нас, если не матрица? Выборы с их повторяющимися из года в год каруселями и вбросами, про которые все знают и ничего не могут поделать, суверенная арифметика ЦИК, предсказуемые заявления прокуратуры и решения судов – все это делает буквальной аллегорию с миром, где все симулякр, люди спят, а их мозги помещены в колбу.
Проблема прошедших выборов не в Косанове и его мнимом участии, проблема глубже и шире: а был ли там хоть один настоящий кандидат? Если Косанов – не герой, и взятки гладки с проигравшего, то что у нас с победителем?
Через десять дней после выборов, которые второй президент Казахстана, кажется, едва заметил поскольку не принимал участия в предвыборной агитации, он успел посетить две важные региональные встречи в Бишкеке и Душанбе, дать обширное интервью авторитетным международным СМИ, сделать важные программные заявления (чего стоит одна смены парадигмы «сначала политика, а потом экономика»!) и произвести значимые кадровые назначения. Не все решения из этого ряда могут добавить что-то характерное к портрету второго президента, по той простой причине, что мало кто уверен в их хотя бы относительной самостоятельности.
Другое дело, личные высказывания и поведение в публичном пространстве – именно это, все то, что как бы между строк, в обстоятельствах недоговоренностей и жестких информационных фильтров, когда редактируются даже фотографии, дает намеки понять, кто есть кто.
«Who is mister Putin?», – прозвучало вопросом в Давосе в первый год преемничества Путина. Новый президент России, как и полагается бывшему кадровому офицеру КГБ, был терра инкогнита для мира. Касым-Жомарт Токаев, как бывший кадровый дипломат, министр иностранных дел и заместитель генерального секретаря ООН известен больше, но не зря ведь птичьим называют язык дипломатов, который позволяет говорить много, не сказав ничего. Даже став спикером сената и уже зная о будущем головокружительном назначении, Токаев оставался по сути и по форме дипломатическим чиновником высокого ранга, человеком, плотно запечатанным в футляр, достаточно почитать его «Твиттер«, похожий на протокол заседания, но не сената, а официального посольского раута. Язык, манеры, жизнь публичного политика даются Токаеву очевидно труднее.
И дело даже не в грубых ляпах последнего времени про «критику, которая должна быть санкционированной» или обещание принять давно существующий закон о разрешении митингов в специально отведенных местах.
Это очень оценочное суждение, но второму президенту катастрофически не хватает живой непосредственной человечности, в сущности, о нем ничего не знает не только мир, вопросом «Who is mister Tokayev?» впору задаваться нам, его согражданам. Если первого президента можно было любить или ненавидеть, то образ второго настолько стерилен, что чем пристальнее в него вглядываешься, тем меньше можешь сказать что-то определенное, кроме перечисления больших вех блестящей карьеры. С такой минимальной степенью личной вовлеченности и харизмы в Швеции еще можно управлять государством, но в Казахстане-то народ хочет, чтобы все было по любви, и уж точно о своем президенте хочется понимать чуть больше чем выдает его бесстрастный «Твиттер». Не будет же Маулен Ашимбаев и дальше общаться с народом вместо него.
15 июня, когда Касым-Жомарт Токаев находился в Душанбе на саммите СВМДА, в интернете разошлась на мемы фотография, судя по которой казахстанский президент не очень подружился с коллегами. На снимке он стоит отдельно от остальных президентов – довольных и что-то обсуждающих – с растерянным видом социопата, случайно попавшего на чужую вечеринку. Разумеется, у каждой фотографии есть предыстория и послесловие, мы не знаем, что происходило до и после того, как щелкнул затвор фотоаппарата, но из песни слов не выкинешь, что было, то было, и, внимательно рассмотрев фото, с сожалением приходишь к выводу, что изображенная на ней сценка не похожа на секундное замешательство или коварство таджикского фотографа, поймавшего неудачный момент.
Мы видим перед собой замкнутого интроверта, которому в тягость общение и вообще вот это все.
За три месяца двух президентских сроков второй глава страны успел стать персонажем интернет-мемов, слоганов и объектом хейтерских атак как в сети, так и вне ее. Напрашиваются неприятные ассоциации с судьбой другого, менее успешного, чем Путин, российского преемника Дмитрия Медведева. Правда, тому понадобилось несколько лет, чтобы собрать все лучи ненависти, и, как мы знаем, его задачей было временно посидеть, а тут хватило пары месяцев, и даже для аналогичной российской многоходовочки может не хватить запаса прочности. Конечно, Токаеву не позавидуешь, ему выпало тащить на себе весь груз старых проблем и ошибок, в то время как другие стоят в стороне все в белом и ждут своего часа. Но также есть и собственные непопулярные решения, и странная для бывшего дипломата неуверенность манер и поведения, и неловкость высказываний.
Что-то идет не так с самим образом президента. И чтобы разубедить нас, надо бы как-то постараться.
Если, конечно, имидж второго президента вообще кого-то волнует. Хорошо бы все-таки волновал, в стране непростая ситуация. Хотя бы один победитель у прошедших выборов должен быть. Пока же видно двоих проигравших, к которым однажды пришли и сказали: «Именно ты будешь следующим президентом». Но никто из них не был избранным.
