Для массовой культуры «Гамильтон» стал порывом свежего ветра, добравшегося до вершин Бродвея и растеребившего закостеневшие в своей стабильности хиты вроде «Отверженных», «Призрака Оперы» и постановок по мультфильмам Диснея.
Стиль музыки и либретто, конечно, первое, что выделяет этот мюзикл на фоне остальных. Но он не достиг бы такого ошеломляющего успеха без подходящего обрамления в виде хореографии, декораций и, разумеется, костюмов. Что интересно, когда я собиралась приступать к этой статье, у меня спросили: а разве в «Гамильтоне» есть что сказать про них, там же все в одинаковом?
Ха! Там есть не только что рассказать, но и что подсмотреть для своего гардероба. Даже кажущаяся «одинаковость» образов — фича, а не баг… но давайте по порядку.
Создатель
Над костюмами в постановке работал Пол Тэзвелл — тогда еще малоизвестный широкой публике художник. «Гамильтон» стал для него большим прорывом в карьере: Тэзвелл зарекомендовал себя как специалиста, понимающего, как одевать фигуру в танце — с учетом и визуала, и комфорта для актера. Его нишей на большом экране (пока что по крайней мере) стали киномюзиклы. За «Вестсайдскую историю» 2022 года его номинировали на «Оскар», а на недавней церемонии 2025 года он уже победил, получив статуэтку за работу над «Злой».
Сам он описывал свой подход к работе над «Гамильтоном» так: «Я думаю, что обычные зрители обратят внимание на костюм в двух случаях: если он блестящий и гламурный и если он неправильный. Когда образ персонажа подобран правильно, то он не становится незаметным, но отходит на второй план, чтобы зритель мог в полной мере погрузиться в мир и его историю».
В качестве референсов Тэзвелл опирался в первую очередь на три направления:
• реальная историческая одежда, лекала в музеях и картины того периода (особенно с персонажами мюзикла);
• отображение в искусстве того, как афроамериканцы примеряют стереотипно «европейские» визуальные образы (например, картины Кьянде Уайли);
• то, как историческую одежду переосмысливали дизайнеры, такие как Александр Маккуин, Вивьен Вествуд, Жан-Поль Готье и т.д.
Именно поэтому кажущаяся «одинаковость» и «невыразительность» костюмов — только верхний слой того, как работает одежда персонажей и ансамбля в «Гамильтоне».
Чтобы закопаться глубже и узнать, как оно там все устроено на самом деле, давайте разобьем анализ на три направления: историчность, практичность, цвет.
Историчность
Вообще, изначально вопрос: «На какой период мы смотрим?» для рабочей группы был открытым: раз музыка современная, то и персонажи вполне могли быть в современном — джинсы, футболки и т.д. Но после первых прогонов мюзикла в общественном театре, большая костюмерная которого позволила поэкспериментировать с разной одеждой, стало понятно, что историческое направление будет визуально интереснее. Идея про базовые джинсы с кроссовками все-таки была сохранена — просто ей постарались найти аналог из 18 века, и этой базой стали жилет, бриджи и сапоги.
Так историчная в мюзикле одежда или нет? Правильного ответа здесь нет. Костюмы в мюзикле скорее вдохновляются исторической одеждой, чем копируют ее, но при этом сохраняют самый важный аспект, который в первую очередь определяет моду, — силуэт.
Если присмотреться к костюмам поближе, становится очевидно, что создававшие их люди отлично понимают, как на самом деле выглядела и строилась одежда периода американской революции. На протяжении постановки корректно меняется крой сюртуков и платьев, на чулках видны швы, корсеты создают правильный, а не рекламно-сексуализированный силуэт, на сгибах локтей прошиты складки, и даже в рукавах, насколько это возможно без стеснения движений актеров и ансамбля, имитируется крой конца 18 века (плечевой шов располагается не посередине, как нам сегодня привычно, а уходит на спину).
При этом, в отличие от оригинального исторического периода, на нарядах почти нет тесьмы и узоров. Это тоже сознательное решение: благодаря этому одежда не только меньше мельтешит и отвлекает зрителя от сюжета, но еще вытачивает более четкий силуэт и образ персонажа, выводя на передний план цвет, о котором мы поговорим ниже.
Единственный полностью историчный образ, от короны до туфелек, носит король, Георг III. Можно даже найти портрет, с которого делалась реплика его костюма, правда, там он в желтом, а не в красном. Это сделано для противопоставления молодых, стремящихся к независимости Соединенных Штатов и старой, неповоротливой, но богатой монархии Старого Света, а также для возникновения у зрителя ощущения, что персонаж застыл во времени и не желает отпускать прошлое (и бывшие колонии).
Также, поскольку силуэт — ключевое, что определяет историчность костюма, его изменение позволяет зрителям лучше почувствовать течение времени. Так, в женских платьях панье сменяются юбками прямого кроя и ампирной талией, а мужские кафтаны — фраками.
Вывод: костюмы в мюзикле нельзя использовать как референсы для изучения конца 18 века, но они совершенно точно опираются на историческую одежду, учитывают и даже копируют ее там, где это уместно. История здесь стала фундаментом для гармоничного и осознанного творческого переосмысления, которое получилось очень удачным.
Практичность
Крайне важный аспект работы художника по костюмам в мюзиклах — сшить такие костюмы, которые выдержат трехчасовые выступления восемь раз в неделю и при этом обеспечат актерам комфорт и свободу движений.
Яркий пример: в первой постановке «Вестсайдской истории» Levi's хотели предоставить свои джинсы для ансамбля бесплатно, но Ирен Шарафф отказалась и вместо этого разработала сложную технику имитации джинсы для эластичной ткани, чтобы танцоры не были стеснены в постановке номеров.
Какие же практичные решения есть в «Гамильтоне»?
Во-первых — наряды ансамбля, особенно женщин. Помните, мы говорили, что Тэзвелл в работе опирался на переосмысление моды того периода современными дизайнерами? Идею для корсетов он почерпнул у Вивьен Вествуд — они сконструированы по историческим лекалам, но: а) из современных тканей и б) в них жесткие только передняя и задняя панели, а по бокам — эластичные вставки. Таким образом, получился нужный силуэт, но без некомфортной для танцоров утяжки, позволяющий полную свободу движений. Можно даже сказать, что у него получилась своеобразная версия спортивного топа, что само по себе очень комфортная деталь одежды.
Во-вторых — ткани. Модный силуэт платьев того периода, включающий в себя панье, достигается за счет очень легких подъюбников из нейлонового тюля, что позволяет им не только держать нужную форму, но еще и эффектно разлетаться в многочисленных танцевальных номерах на крутящейся сцене. Верхние ткани тоже подбирались такие, чтобы они интересно себя вели в театральном освещении: например, тафта, использовавшаяся для платьев, создает красивые заломы. Кафтаны, фраки и мундиры шили из органзы и нейлона, чтобы они тоже были легче и симпатичнее в движении.
В-третьих, за счет того, что ансамбль одет в аналог базовых «кроссовок-и-джинсов» — светлые жилетки и бриджи, — любой второй слой делает из них нового персонажа. Без них они незаметная массовка, со вторым слоем это сюжетный герой. Примеры — Чарльз Ли, Сэмюэль Сибури, Джеймс Рейнольдс. И этот же принцип позволяет женской части ансамбля легко перевоплощаться в дам на балах, если к их костюмам прилепить юбки, и в военных, если накинуть поверх корсета жилет и добавить мундир.
В меньшей степени, но это используется и для основных актеров: им часто не надо менять костюм полностью, достаточно просто переодеть верхний слой. Это отлично подходит высокому темпу повествования мюзикла и динамичным номерам — персонажи убедительно, но вместе с тем быстро меняют идентичность и двигаются по сюжету, например, когда Александр Гамильтон меняет гражданскую одежду на военный мундир.
Вывод: «Гамильтон» — один из лучших примеров того, как переосмысление исторической одежды может сочетаться с пользой для актеров и сюжета, в том числе благодаря стилю самой постановки, которая позволяет смотреть на историю не слишком строго.
Цвет
Итак, мы уже разобрались, что за историчность в основном отвечает силуэт, за практичность и эффектность — ткани. Цвет же работает на сюжет и раскрытие образов персонажей. Во-первых, он позволяет разграничивать и безошибочно узнавать героев, вне зависимости от того, сменился исторический силуэт или нет, а во-вторых — быстрее привыкать к смене ролей некоторых актеров во втором акте (когда Лафайетт превращается в Томаса Джефферсона, Маллиган — в Мэддисона и т.д.).
По этой же причине — простота распознавания — в мюзикле так много монохромных образов, в которых просто слегка различаются по тону отдельные элементы. Давайте же посмотрим, какие цвета кому достались.
Нейтральные персонажи: светло-бежевый. В самом начале мюзикла все — кроме Аарона Берра, он рассказчик и известен сразу — одеты в единый светлый цвет. Труппа представляет собой чистый лист пергамента, на котором начнет развиваться история, причем не только самого Александра Гамильтона, но и в каком-то смысле целой новой страны. В самом начале актеры — лишь идеи, образы, символы; и только в цветной одежде они «проступают» явными картинками на этом листе, у них появляются личность, характер и место в сюжете.
Александр Гамильтон: зеленый. Сначала мы видим Гамильтона в простецком коричневом сюртуке, а потом — в стандартном мундире, но основной цвет этого персонажа именно зеленый. Помимо того, что он символичен сам по себе, «цвет денег» отлично подходит банкиру и руководителю Казначейства, — он еще и создает возможность для выстраивания яркого контраста с другими персонажами, особенно с Томасом Джефферсоном и Марией Рейнольдс.
Аарон Берр: фиолетовый, синий. Берр носит густые, граничащие с черным цвета. Это подчеркивает его скрытность и отсутствие четкой политической позиции, так как он вроде и не противопоставлен по цветам другим персонажам, но и не относится к какой-то группе. Примечательно, что Берр — это единственный персонаж во всем мюзикле, которого мы ни разу не видим в белом «нейтральном»: он и рассказчик, и убийца главного героя, у него ноль шансов попасть на второй план.
Сестры Скайлер: пастельные оттенки. С самого первого номера сестры должны были определяться как единая группа и занимать пространство, не сливаясь при этом в однообразное цветовое пятно. Поэтому было решено приписать им разные цвета, но сделать их все светлыми. Анжелика носит оранжево-персиковый: это цвет ласкового рассветного солнца, и, как солнце, Анжелика является центром притяжения, в чем-то даже движущей силой в своей семье и обществе. Также активность и самостоятельность подчеркивает то, что среди ее нарядов есть платье для верховой езды — самый близкий к мужскому костюму аналог женской одежды в тот период. Элайзе, чтобы гармонично смотреться рядом с Гамильтоном, за которого она позже выйдет замуж, выдали более холодные оттенки — светло-зеленый, бирюзовый, голубой. Цвет для Пегги выбирался методом исключения: розового хотели избежать, так что остановились на наивном детском желтом.
Джордж Вашингтон: черный. На самом деле, конечно, Вашингтона мы в первую очередь воспринимаем в мундире, это генерал и талантливый военный. Однако «на гражданке» он появляется исключительно в черном. В его случае этот цвет символизирует солидность, мудрость, равновесие и очерчивает персонажа как нейтральный моральный ориентир.
Томас Джефферсон: фуксия и пурпурный. Изначально для него планировался коричневый сюртук, такой же, как носил сам Джефферсон при жизни. Но после первых прогонов Давид Диггз предложил другое видение своего персонажа — эдакой богемной звезды, Джими Хендрикса конца 18 века. Его костюм транслирует богатство и роскошь (золотые пуговицы, вельвет) с привкусом глэм-рока: очень насыщенный и смелый цвет камзола, который еще и нетипично длинный, прямо как кожаные плащи рок-звезд. Новый подход сработал на ура: Джефферсон не только моментально притягивает к себе внимание, но и восхитительно контрастирует с зеленым Гамильтона, что делает их дебаты одной из самых ярких сцен мюзикла, притом что там нет какой-то сложной хореографии.
Король Георг III: красный и золотой. Как мы уже говорили выше, весь образ короля скопирован с портрета, но цвет — единственное исключение. Красный в его случае хорошо подчеркивает статус и богатство. Еще одна возможная отсылка — английская военная униформа. До середины 19 века и до распространения дальнобойного оружия военные носили яркую и заметную униформу, и в случае британцев она была ярко-красной (их даже называли redcoats – красномундирники). Мы, например, видим ее в мюзикле на посыльном, который приносит королю новости про Джона Аддамса. Получается, что король противопоставляется остальным персонажам во всем: не только богатой и консервативной одеждой, не только париком, но и основным цветом в образе.
Коротко про других персонажей
Синий камзол маркиза де Лафайетта — тоже копия с его портрета. У Филиппа, сына Гамильтона, основной цвет — голубой, более наивное и нежное продолжение цветов матери, сохраняющее при этом семейную холодную гамму.
Шапка Геркулеса Маллигана добавлена потому, что в похожей постоянно приходил на репетиции сам актер и она казалась уже неотъемлемой частью персонажа. Что любопытно, при этом она похожа на головные уборы портных 18 века, а Маллиган как раз портной. Я не нашла подтверждений тому, что это было сделано сознательно, так что это скорее пример крайне удачного совпадения.
Вывод: цвет в мюзикле — главный способ раскрытия персонажа и узнавания его зрителями. За счет простоты месседж считывается легко и однозначно.
Образы персонажей в «Гамильтоне» — крутой пример того, как много задач может успешно выполнять театральный костюм. Историчные, но без прямого копирования; красивые, но при этом надежные и удобные; яркие, но не отвлекающие зрителя от сюжета, а наоборот, помогающие следовать за ним.
В начале статьи я упоминала, что в этих костюмах можно найти что-то полезное для своего гардероба. Но вроде там везде историческая одежда, разве это релевантно в 2025 году? Конечно, ведь мы не копируем, а подсматриваем и вдохновляемся.
Например, сестры Скайлер показывают нам, что цвета в светлой гамме, какими бы разными они ни были, хорошо визуально группируются, это можно использовать для летних вещей; дебаты Джефферсона и Гамильтона визуализируют сочетание розового и зеленого, который может сделать акценты в образе ярче и богемнее; а на примере постоянных перевоплощений актеров ансамбля видно, как при одинаковой базе достаточно всего одной вещи, которая кардинально поменяет конечный образ и его восприятие. Вы наверняка сможете еще найти в ней что-то свое, главное — быть открытым к новому.
Так что если вы вдруг еще не смотрели этот чудесный мюзикл — очень советую попробовать. А если смотрели — то у вас теперь есть отличный повод пересмотреть, не так ли?
Текст Алеся Калиш
Фотографии в тексте shutterstock.com, архивы пресс-служб
Материал опубликован в Esquire Kazakhstan #150
