- Понимаешь, я как Будда. - промолвил дядя, закутанный в любимую мамину желтую штору. - Как Будда.
Я всего лишь шестилетний мальчуган. И это большое для меня испытание - оказаться с этим дядей на две недели в одной квартире.
Только я и дядя.
- Это будет на две недели. Всего на две недели. - спорил папа с мамой. - Его мы с собой взять не сможем из за астмы. На море такая астма.
- Но я не могу оставить его с твоим братом. Он такой странный. - говорила мама.
- Не съест же он его. У брата кризис сейчас. Потому он и странный. Но он любит нашего Балашку.
Балашка, то есть я, теперь сидел в своей кровати и слушал, как босые пятки дяди шлепают по коридору.
Он беспрерывно курил.
Иногда босые пятки останавливались и будто приближались к моей комнате.
Тогда я крепче сжимал бейсбольную биту под одеялом.
82 кило против 20 килограмм. Шансы не уравнивала даже бита.
- Не хочешь попить со мной чай? - спросил из кухни дядя.
Вот и все. Сперва чай, а потом газетные заголовки пестрят ужасающими подробностями акта педофилии с шестилетним ребенком. Не думайте, что я наивный и ничего про это не знаю. Спасибо фейсбуку, я знаком с реалиями нашей действительности.
Дядя сидел за столом и даже не посмотрел в мою сторону, когда я присел на табуретку.
- Я облажался. Понимаешь, бывает такое, что ты облажался. - Дядя наконец посмотрел на меня.
- То есть, как? Облажались, но как?
- Трудно сказать. Ты не поймешь.
- Тогда зачем говорите?
- Пей чай и дуй обратно в постель.
Дядя к своей чашке не притронулся. Он почему-то стал вытирать глаза. Так делала мама обычно, после скандала с папой.
Я ушел в свою комнату.
Залез с битой под одеяло.
Босые пятки дяди снова ожили. Остановились у моей двери.
- Понимаешь, бывает такое в жизни. - Дядя говорил куда-то в пустоту. - Всю жизнь к этому идешь. А потом понимаешь, что ты зря шел. Ну, или, как бы точнее объяснить.
Дядя тяжело дышал. Штора промокла от его пота.
- А почему вы закутались в мамину любимую штору?
- Я ведь даже полотенца не захватил своего. У жены все. А ваши полотенца все такие чистые и в шкафу. Не стал трогать.
Я присел в кровати. Включил лампу. Дядя виновато шарился в шкафу и искал полотенце. Он собирался переодеваться прямо в моей комнате.
- Стойте. Не при мне.
- А, прости.
Дядя двинулся с полотенцем к двери. Внезапно остановился.
- И все-таки, я должен кому-то сейчас выговориться. Не то я умру. Я умру.
Дядя стал плакать. Он присел на корточки, а затем и вовсе расползся на полу, как кусок теста на сковороде мамы, когда та готовит оладьи.
Дядя плакал громче и громче.
- Так как вы облажались-то?
- Представь… Ты идешь по трудной тропе… Или нет… по болоту… Ну хрен пойми, идешь неизвестно как. Устал. И с каждым днем все четче понимаешь, что не туда идешь. Но сворачивать поздно. Понимаешь, ты уже на полпути. И если свернешь обратно, то никуда не успеешь. И вот смысла нет вообще идти. И стоят на месте нет смысла. Все темно вокруг. Все темно.
Дядя прекратил плакать.
Он убежал за дверь.
Его босые пятки прошлепали до балкона. Там он затих.
Теперь к страху изнасилования добавился страх за дядю, который был на грани суицида.
Но, конечно, второго случая я боялся меньше первого.
Я выглянул на балкон.
Дядя курил.
- А почему вы идете по этой тропинке? - спросил я.
- Ты о чем?
- Ну вы же говорили про тропинку…
- Кончай нести философскую ахинею.
Разговор не состоялся.
Я пошел спать.
Тревожно прошла ночь, утро прошло скучно.
Дядя лежал на диване. Ошибочно было бы думать, что он спит. Он лежал с открытыми глазами. Просто лежал.
- Может, куда-то сходим? - Предложил я.
- Зачем?
Тогда я вышел из дома один.
Друзья во дворе разъехались на каникулы. Я бродил один по пустому двору. «Как псих-одиночка» - сказала бы про меня сестра.
Вернувшись домой, я обнаружил, что дядя так и лежит на диване.
- Я не хотел бы просыпаться. Я просто хотел бы стать, как ты. Снова маленьким и ни о чем не думать. - Сказал дядя.
- Неправда. Я постоянно думаю. - ответил я.
- Но тебе не так плохо от того, что ты думаешь.
- Мне плохо. Я брожу по двору один, а все уехали на море. А я один.
Дядя сел на диван. Горько усмехнулся.
- Жизнь вообще хреновая штука. Живешь и все время думаешь.
- Такова жизнь. - Повторил я слова папы.
- Но надо дальше идти по этой тропинке. Понимаешь?
- Конечно. Не стоять же просто так. Это глупо.
- Вот именно. - улыбнулся дядя и мы как будто впервые начали друг друга понимать. Во всяком случае я старался так думать. - Надо идти дальше.
Дядя встал и пошел в ванную.
Спустя минуту он выглянул из нее в маминой шторе и пропел:
- Я как Будда! Я должен быть как Будда!
Странный был этот дядя. Возможно, я когда-нибудь его пойму.
Иллюстрация Павла Овчинникова Впервые текст был опубликован в 2018 году.
