Умная, веселая, отчаянно красивая, а еще активистка и блестящий профессионал. Esquire провел день с Моникой Анной Марией Беллуччи и навсегда поселил актрису в редакционном сердце под кодовым словом «богиня».
Платье Carmen March
«Она все такая же красотка?» — спрашивает меня каждый, кому я рассказываю о своем интервью с Моникой Беллуччи. По-моему, это неправильно поставленный вопрос. Потому что Беллуччи — не просто актриса, которая остается «все такой же красоткой», она лучшая! Только стала чуточку старше. Как выдержанное вино. И почему это выражение чаще применяют к привлекательно старящимся представителям мужского пола? Оно несомненно уместно и в разговоре о великолепной женщине, которая принимает меня в гримерке своей парижской студии.
«Sono pronta!» — весело восклицает Моника, застегивая пуговицы на черной шелковой блузке (несколько из них, впрочем, она оставляет незастегнутыми на радость всей команде). Темные джинсы, распущенные гладкие волосы, глаза, подведенные черным, и натурального цвета губы завершают образ актрисы. А морщинки вокруг глаз и рта всего лишь добавляют ощущение безмятежности и уверенности в себе к той чувственности, которую излучает каждый миллиметр ее тела.
Она просит передать ей бутылочку кока-колы и заводит разговор про белое платье британского дизайнера Стеллы МакКартни, которое только что надевала для съемки и в которое теперь буквально влюблена. На съемочной площадке находится и ее облаченная в смокинг четырнадцатилетняя дочь Дева, которую снимает Рикардо Абрахао, отвечающий за фотоматериал для этой статьи, и за которой Моника наблюдает с улыбкой.
Платье Stella McCartney; босоножки Jimmy Choo; кольцо Cartier
Актриса представляет собой полную противоположность тем клише о звездах кино, которые на ход времени реагируют примерно, как Норма Дезмонд, Ребенок Джейн или Дорогая мамочка.
«Женщины моего поколения росли с постоянной мыслью о том, что когда им исполнится сорок, их автоматически перестанут замечать. Сейчас мне 53, и страшного так и не произошло», — произносит она на французском, ее втором после итальянского языке (Моника живет в Париже с 1995 года).
«Мне до сих пор предлагают участвовать в интересных проектах, играть не только чьих-то бабушек, но и роковых женщин; и главное — мне стало комфортнее с собой. Я смотрю на происходящее с большей дистанции, чем когда мне было тридцать, и с удовольствием наблюдаю за тем, как меняется мое тело. В молодости красота полностью обусловлена генетикой, а с возрастом она преобразуется в физическое выражение опыта прожитых лет, мудрости и внутренней доброты. Женщины в шестьдесят, семьдесят, восемьдесят и девяносто излучают невероятную силу и привлекательность. Некоторые мужчины тоже. Помню, я работала с фотографом Хельмутом Ньютоном, когда тому был восемьдесят один год… Какая неугасимая энергия! И при встрече с Софи Лорен я каждый раз под большим впечатлением. Входишь к ней, и температура в комнате постепенно повышается. С возрастом сексуальность людей начинает напрямую зависеть от их жизненного опыта, от того, что и сколько они пережили. Остальное не имеет значения».
Вам не надоело, что все постоянно говорят о вашей красоте и статусе секс-символа?
«Секс-символ? О, святая Мадонна!» По мнению Моники, физическая привлекательность влечет за собой очевидное неудобство, которое лучше всех определил Оскар Уайлд: «Красота живет не больше пяти минут, если не прибегать к дополнительным средствам для того, чтобы удержать живое любопытство окружающих».
«И не нужно забывать, что если ты актриса, быть хорошенькой — это банальность. Хорошеньких актрис хоть отбавляй. А вот если бы ты была хорошеньким космонавтом, это было бы оригинально», — отвечает она перед тем, как признаться, почти извиняясь, что о собственной красоте задумывается редко.
«Трудно постоянно осознавать, что ты производишь определенный эффект на людей вокруг. По правде сказать, это как раз то, что меня постоянно удивляет». Актриса признает, что всегда реагирует на комплименты: «Все мы страдаем от злобных комментариев и неожиданных нападок, и поэтому нет ничего плохого в том, чтобы время от времени нам кто-нибудь делал комплимент. Если честно, я их слышу недостаточно часто!»
«Отдает нарциссизмом»
«Если не быть немного нарциссом, в этой профессии делать нечего», — парирует она.
Обладание физическими данными Венеры Боттичелли и кинодивы эпохи итальянского неореализма доставляло Монике неудобства на протяжении всей карьеры: «Хотя со временем ситуация, конечно, изменилась. Но поначалу приходилось потрудиться, чтобы меня воспринимали всерьез. Я начинала как модель с амбициями актрисы среди миллиона моделей с амбициями актрисы. И киноиндустрия довольно долго присматривалась ко мне с недоверием, что, как я понимаю сейчас, было совершенно естественным явлением».
Платье Pucci; боди Gisela; колье Cartier
Для Моники попасть в кино всегда было основной целью. Она родилась в деревеньке Сельчи Лама в итальянской Умбрии и еще в детстве попала под очарование манящего мира кинематографа. «Я была другой, совершенной противоположностью тех, кто жил у нас в деревне. На дворе стояли семидесятые, и по телевизору начинали показывать классические итальянские картины Феллини, Висконти и Росселлини. Но были и фильмы Трюффо и Годара, ближе с которыми я познакомилась уже в юности, они меня впечатлили.
Очаровывало то, как французские режиссеры показывали на экране женщин. В их картинах женщины казались такими свободными, современными, были хозяйками своей судьбы, тогда как в итальянских картинах пусть и встречались великолепные женские образы, но они были более пассивны». Но пройдут годы, прежде чем молодая Моника наконец сыграет главную роль во французском фильме — в легендарной «Квартире» 1996 года Жиля Мимуни. Эта роль стала началом звездного дуэта с Венсаном Касселем, за которого Моника чуть позже вышла замуж.
Платье Rochas; кольцо Cartier
Ей было шестнадцать, когда вместе с поступлением в Университет Перуджи на факультет права Моника, чтобы иметь возможность платить за учебу, решила использовать для подработки свою яркую южную внешность. И совсем скоро то, что начиналось как хобби, превратилось в основной источник дохода: красивую девушку быстро заметили в модельном агентстве и стали приглашать для масштабных съемок. Уже в 1989 году Беллуччи подписала контракт с миланским агентством Elite. Ее типично средиземноморский профиль привлек внимание модельеров Доменико Дольче и Стефано Габбаны, которые на десятилетия сделали ее своей музой и лицом парфюма Sicily. «Я до сих пор высоко ценю мир моды и периодически сотрудничаю с брендами Dolce&Gabbana и Dior. Позирование для фотографов до сих пор доставляет мне такое же удовольствие, как и в первый день съемок».
Тем не менее Моника не забывала о своей главной цели и начала добиваться ролей в итальянских телевизионных фильмах, таких как «Взрослая любовь» Дино Ризи и «Лотерея» Франческо Лаудадио. В 1992 году продюсер Роман Коппола обратил на нее внимание и помог получить небольшую роль вампира в «Дракуле Брэма Стокера».
«Я была на экране всего пару минут. Меня поставили на платформу под землей, накрыв атласным саваном, и я появилась из-под земли прямо между ног Киану Ривза, — рассказывает актриса, давясь от хохота. — Одиннадцать лет спустя я вернулась, чтобы сняться вместе и поцеловать этого актера в фильме «Матрица: Перезагрузка», правда, вернулась уже в статусе звезды».
Собственно звездность в голливудском смысле этого слова актрису никогда не интересовала. Ее фильмография одна из самых эклектичных за последние десятилетия. В ней можно обнаружить и голливудские блокбастеры, как, например, трилогия братьев Вачовски или эпизод из саги о Джеймсе Бонде с Дэниелом Крейгом, когда, снявшись в качестве девушки Бонда в пятьдесят лет, Беллуччи стала самой великовозрастной актрисой в этой роли за всю историю. И европейские суперфильмы: в 2002-м она воплотилась в Клеопатру в фильме «Астерикс и Обеликс: миссия Клеопатра», а пять лет спустя снялась во второй и третьей частях «Учебника любви».
И независимые кинопроекты: «Дурной тон» (1998) Изабель Койшет, «Малена» (2000) Джузеппе Торнаторе, «Необратимость» (2002) Гаспара Ноэ, «Страсти Христовы» (неоднозначная картина Мела Гибсона 2004 года, в котором она сыграла Марию Магдалину), которые сделали имя Моники Беллуччи известным всему миру, превратив актрису в настоящую кинозвезду. Хотя нарциссическую потребность играть именно главную роль в каждом проекте Беллуччи испытывает редко.
«Выбор роли — это осознанный и в то же время интуитивный процесс, — уверяет актриса. — С одной стороны, проект должен вызывать у меня эмоциональный отклик, с другой – я должна почувствовать интуитивную связь с режиссером с момента знакомства. По правде сказать, я часто до конца не понимаю, почему выбрала ту или иную роль, пока не оказываюсь в кресле кинотеатра на премьерном просмотре».
Джерси и юбка Marni; обувь Dries Van Noten; колье Cartier
«Над фильмом «По млечному пути» Эмира Кустурицы, где мне поручили одну из главных ролей, я работала почти четыре года, так как снимали только летом в Сербии, а еще нужно было учить фарси. Но я была счастлива поработать с людьми из мира кино, которыми всегда восхищалась».
Видно, что Моника до сих пор под впечатлением. А через год ей позвонил другой легендарный режиссер-постановщик Дэвид Линч. «Дэвид сообщил, что у него было видение об одной из сцен нового сезона «Твин Пикса» и ему хотелось бы, чтобы я сыграла там саму себя. Мы снимали целый день, а на экране сцена длилась всего несколько минут, но по ощущениям это было так же гениально, как работать с Кустурицей», — замечает Моника. И добавляет, что с тех пор, как она впервые стала матерью в 2004 году (в настоящем у нее две дочки, Дева и Леони, от брака с Венсаном Касселем, с которым они расстались в 2013 году после 14 лет брака), ее рабочий ритм изменился.
«Мои дочери — это самое важное… Не забывайте, что я итальянская мамочка! Могу очень напряженно работать долгое время, как было в случае с Кустурицей, но между двумя проектами я теперь ставлю большие скобки, чтобы все свое время посвятить Деве и Леони. Я поздно стала матерью (почти в 40 лет. — Esquire) и очень счастлива, что мой рабочий график позволяет уделять время семье. Не представляю, как могла бы совмещать карьеру и материнство в двадцать с небольшим».
Ее приоритеты далеки от устремлений типичной голливудской звезды, ведь Моника считает себя стопроцентной европейкой. Большую часть времени она живет в Париже, где ее дочери учатся в институте и где саму актрису считают настоящей иконой, а остальную часть года проводит между Римом, Лиссабоном и Лондоном.
«Я никогда не могла жить в США. Американцы слишком озабочены молодостью и красотой, гораздо больше, чем мы! Голливуд известен неуемной тягой к молодым актрисам, которым к сорока годам становится очень проблематично находить себе роли. Я не отождествляю себя с таким идеалом женственности. К тому же я никогда не буду идеально стройной. Я родила двоих детей и обожаю поесть. И что?»
Правда, есть в американских коллегах и то, чем актриса тихо восхищается. «То, что им удалось сделать под хэштегом #metoo — это революция. Перестать бояться говорить об агрессии, которой женщины подвергаются ежедневно, – это огромный шаг. Я тоже отдаю себе отчет о большом количестве абьюзивных или потенциально насильственных действий, которые мне на протяжении многих лет приходилось терпеть в свой адрес, к большому сожалению, я полагала, что это неизбежно. Происходящее сейчас открывает глаза как женщинам, так и мужчинам.
Теперь у всех есть оружие, помогающее понять разницу между добрым флиртом и мачистским комментарием и реагировать соответственно. Естественно, жизненно важно подключать к дискуссиям мужчин, действовать с любовью и взаимным уважением, поскольку мачизм ограничивает и их тоже, а равноправие дает много позитивного обоим полам». В этом отношении Моника настроена вполне оптимистично. «Мне жить было гораздо проще, чем моей матери, а у дочерей дела будут еще лучше… Но чтобы это было так, придется поработать».
Платье Emporio Armani; боди Eres
Моника заканчивает работу над тремя проектами, которые увидят свет в этом и следующем году. Среди них небольшая роль во французском сериале «Звоните агенту» о приключениях работников агентства по подбору актеров в Париже. «Мой персонаж невероятно смешной, это карикатура на одну из актрис». Телевидение, объясняет она, привлекает ее внимание все больше и больше.
«Когда я вижу, как мои дочери смотрят кино на смартфоне, понимаю, что отрасль изменилась. Появляются увлекательные проекты для маленького экрана и интернета. Поэтому я не зациклена на большом экране».
Тем не менее актриса сыграла главные роли во вполне традиционных фильмах: в австралийском «Некротронике» Киа Роач-Тернера, «это фильм ужасов с множеством спецэффектов и кровавых сцен… где я играю психопатку! Никогда еще не была в подобном амплуа», и в «Пауке в паутине», израильской драме Эрана Риклиса, режиссера-постановщика знаменитого «Лимонного дерева», там Моника снимается вместе с Беном Кингсли. «Это шпионская история, действие которой начинается в Бельгии и Сирии, а потом перетекает в Израиль. Но кроме всего прочего, это история любви наших героев». В общем, типичные проекты, которых поклонники ждут от Моники.
Актриса одаривает меня своей неподражаемой улыбкой и снова смотрит на дочь, которую все еще фотографируют. Она явно испытывает материнскую гордость. И тут я понимаю, что иконой, которой восхищаются во всем мире, Монику делает отнюдь не ее красота, а приобретенные несовершенства, противоречивость, женственность, естественность без всяких фильтров и вечная любовь к кино. Не меняйся, богиня.
Записала Марта Репреса
Перевод Антона Платонова
Фотограф Рикардо Абрахао
Ассистент фотографа Эрика Рожер
Продюсер Мария Молина Альваро де Жуан
Парикмахер Джон Ноле
Ассистент парикмахера Алекс Лагардер
Макияж Летиция Карневале
Ассистент стилиста Матильда Рено
Продакшн Габриэла Аранзабал
Читайте похожие материалы в рубрике «Портрет»
