Уроки труда: куда казахи едут за длинным рублем

A
adminPMG Автор
04 октября 2019

Гульнара Бажкенова – о причинах и следствиях массовой трудовой миграции, накрывающей страну. 

причины массовой трудовой миграции казахов

Пятьдесят девять казахстанских туристов депортировали из Норвегии. Туристическая виза не обманула полицейских: эти люди приехали не для того, чтобы любоваться на величественную природу северного края.
Казахстанцы искали работу. Искали практически на северном полюсе. Я считаю, это звучит прекрасно.
Мы только начинаем привыкать к мысли, что в мире появились казахстанские гастарбайтеры. Именно гастарбайтеры – Джамшуты-дворники и Равшаны-строители – а не экспаты в чистых офисах или эмигранты, уехавшие жить за границу. В России казахстанские рабочие скоро догонят по количеству киргизов с таджиками, это они в прошлом году перечислили на родину 20 миллиардов тенге. В Южной Корее после открытия безвизового режима с Казахстаном устали бороться с нелегальными трудовыми мигрантами из нашей страны, коих уже 10 тысяч человек, как сообщил недавно посол этой страны. Богатая Норвегия со средней зарплатой 3 тысячи долларов – еще одно неожиданное направление для казахских рабочих рук.
Соотечественники-гастарбайтеры – это может стать причиной для еще одного национального комплекса.
Мы ведь долго гордились, что у нас нет массовой трудовой миграции. Мы ездили за границу учиться, отдыхать, работать по контракту, но не пахать. «Наши люди нигде не батрачат», – в свойственной ему манере часто говорил первый президент. Ему вторили представители власти рангом пониже. В 2016 году тогдашний министр культуры Мухамедиулы, находясь с визитом в Москве, заявил с высокомерием белого человека, что ему больно видеть молодых киргизок, убирающих московские туалеты. И никто им не сказал, что работать не значит батрачить.
Работать не стыдно – в туалете ли в банке, на родине ли на чужбине. Стыдно бездельничать хоть в замке у моря на нечестно нажитую ренту, хоть в ауле под предлогом непреодолимой любви к родной земле.
Хорошо, когда высокооплачиваемая работа есть на родине, и так должно быть, но если нет, только сильный, не павший духом человек отправится в поисках ее в неизвестность на край света. А живописные фьорды северной Европы, там где материк упирается в океан, для казахского человека не образный, а самый буквальный конец света. Так было не всегда. Набирающая обороты массовая трудовая миграция казахов первая в своем роде. Мы никогда активно не искали работу даже в пределах собственной страны, не говоря о зарубежье. В советское время казахи были самой малочисленной национальной группой, выезжавшей за пределы своей республики. За длинным рублем на севера ездили предприимчивые армяне и азербайджанцы, а вот казахов на каком-нибудь промысле Чукотки едва ли можно было встретить. В 90-х, 2000-х годах население маленьких умирающих сел и городов составляли в основном старики и молодые мужчины.
Покойный демограф Макаш Татимов в 2008 году в интервью объяснил мне причины: наши мужчины более интертные, они с трудом переносят перемены и лучше потеряют в уровне жизни, чем тронутся с места.
А вот женщины не держатся за местожительства без перспективы только потому, что там отчий дом и могилы предков. Как только экономическая ситуация изменилась, они начали уезжать в большие города, туда где работа, зарплаты и более высокий уровень жизни. Государственная программа по переселению жителей южных областей на север в каком-то смысле тоже вытекает из этой парадоксальной черты бывших кочевников: не искать лучшее место под солнцем, а упорно держаться за старое. По идее, люди сами должны сновать туда-сюда, свободно переезжать, искать, находить и снова искать.
У нас же и в коридорах власти, и среди посетителей биржи труда превалирует мнение, что работа сама должна приходить прямо на соседнюю улицу, причем работа не пыльная, не туалеты мыть.
Меня в детстве обижали анекдоты с одинаковой на разный лад моралью про казаха, оставшегося на необитаемом острове вместе с немцем, русским и узбеком. Казах обычно появлялся под конец истории и объявлял своим удивленным братьям по несчастью, которые успели построить дом и разбить яблоневый сад, что он их новый участковый. Не знаю, откуда выросла и пошла эта байка, может быть от того факта, что в Узбекистане большинство милиционеров являются этническими казахами? Самая популярная профессия наших соплеменников в краю трудолюбивых дехкан. Когда друзья-узбеки как бы между делом рассказали мне про эту статистику, я ничего не ответила, отстраненно глядя в окно машины. «Зато мы не батрачим!» – сердито подумала я. И вот что-то стало меняться в самом отношении к работе. Вы не заметили перемены в сервисе – там, где мы непосредственно лоб в лоб имеем дело с рынком труда? Обратите внимание, в самолетах рядом с нашими красивыми девчатами появились парни-стюарды; в салонах красоты прически все чаще делают не только женщины и ухоженные геи славянской национальности, но и крепко сбитые нагыз қазақтар. Я вижу шустрых молодых казахских мужчин за стойкой касс, в ресторанах поварами и официантами, ассистентами в магазинах модной одежды, курьерами многочисленных служб доставки. Я нахожу эти перемены позитивными.
Не всем же быть или бастыками, или охранниками.
Это кризис после тучных лет учит и меняет нас. Мы никогда не видели настоящего процветания, никогда не были богаты, но после десятилетия дорогого тенге и вызванных этим оптимизма и больших надежд кризис ударил особенно больно. Да, работать лучше дома, в красивых офисах и сфере услуг, на заводах и фабриках, которые делают что-то важное и нужное. Да, соотечественники, метущие улицы чужих городов, выполняющие самую грязную работу для заносчивых белых людей, которые еще и гонят их взашей, задевают национальное самолюбие. Но трудом нельзя оскорбить. Мы впервые так хотим работу, что ищем ее, нарушая законы далекой неведомой страны. Это так неожиданно для нас, что звучит круто.
Cookie Image Использование файлов cookie

Мы используем куки для улучшения работы сайта. Узнать больше