Родители мои прожили совместно свыше семидесяти лет.
Свердловск запомнился мне одной страшной экскурсией. Я имею в виду Ипатьевский дом, где были расстреляны царь и его семья. Эта экскурсия пользовалась в городе популярностью. Люди приходили в дом, рассматривали стены со следами пуль и кровавых пятен.
Значит, все наши Днепрогэсы, Турксибы, Магнитогорски, Балхаши, Риддеры — все это на свалку истории? Значит, наш труд, труд моего поколения — сплошная фикция? Нет, увольте! С этим я никогда не соглашусь.
Как ни странно, но именно в школьные годы я решил стать… горным инженером. По тем временам профессия для казахов редчайшая.
Первым губернатором Семиречья был генерал Колпаковский. За каждое высаженное дерево он платил горожанам по гривеннику, а кто не высаживал деревья в указанном месте или губил их, публично наказывался плетьми.
Каждый человек должен знать свою родословную. Не уходя в глубокую древность, могу только сказать, что мои предки берут свое начало от Байдыбека, джигита Старшего жуза.
XIX съезд открылся 5 октября 1952 года. Сталин присутствовал на съезде раза два-три. Конечно, мы во все глаза смотрели на вождя народов и поражались несоответствию генералиссимуса на портретах и в жизни. Мы видели усталого, судя по всему, больного человека.
Впервые за всю историю Советского Казахстана наша республика принимала гостей на высшем международном уровне. Я имею в виду посещение Алма-Аты премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру, который прилетел к нам вместе с дочерью Индирой. Кстати, Неру сказал мне, что Алма-Ата очень похожа на Кашмир.
Мы не раз в узком кругу, в том числе с русскими и украинскими руководителями-казахстанцами, обсуждали тему: почему центр упорно назначает первыми секретарями ЦК республики свои кадры, игнорируя перспективных местных руководителей?
Я был безжалостен к клеветникам и кляузникам, поступал с ними довольно резко. Все вопросы старался решать объективно, не кричал и никому не грубил, относился к людям с уважением.
Когда к нам на стройку приходили чабаны и их дети и в короткие сроки овладевали сложными специальностями, затем поступали в техникумы и вузы, а наши звезды на казахской декаде в Москве прославляли республику и им аплодировал сам Сталин — кто мог в этой атмосфере всеобщего энтузиазма хоть на минуту допустить мысль, что мы строим «империю зла»?
Жизнь часто заставляла меня прикасаться к первоисточнику всех знаний — народному опыту.
В Акмолинске в один из моментов, когда меня не оказалось рядом с Хрущевым, он попросил перевести с казахского название города. Председатель Президиума Верховного Совета республики Шарипов неправильно перевел название, как «белая могила». Хрущев предложил переименовать город. И сколько я потом ни пытался объяснить ему, что это название означает «святое место», Хрущев был непреклонен: «С этой могилой надо кончать и город переименовать в Целиноград!»
Говоря откровенно, на целину приезжало много людей – и нечестных, и уголовников, и жуликов, просто любителей легкой наживы.
Япония была семнадцатой страной, где мне пришлось побывать.
Нельзя много времени быть «во главе». Теряется чутье к окружающим тебя лицам, свежих мыслей не понимаешь или не принимаешь, перестаешь быть критичным по отношению к себе.
Когда я учился в Москве, у нас проводились так называемые университеты культуры. Каждый выходной день перед студентами выступали выдающиеся личности страны: писатели, артисты, ученые. Я помню, как, затаив дыхание, мы слушали Таирова и Качалова, Русланову и Церетели, поэтессу Инбер и других.
К Сатпаеву я всегда относился с уважением и никогда не занимался его преследованием.
Признаюсь: из-за некоторой мягкости и излишней доброты я имел немало неприятностей в своей работе.
Моя работа в Академии совпала с периодом, когда все ученые от корки до корки штудировали труды Сталина. Умер Сталин, прошел XX съезд КПСС, и все гениальные труды как ветром сдуло.
Когда руководитель ругается и кричит, то становится смешным, а когда он молчит, становится страшно.
Работал честно, много: что-то сделал, что-то не успел.
В течение трех лет со дня декабрьских событий продолжалось преследование меня и моих близких.
Зухра Шариповна была удивительным человеком. Она мой самый близкий и добрый друг. В мире и согласии мы с ней прожили 50 лет, 6 месяцев и два дня.
Моя Зухра Шариповна особенно уважительно относилась к религии. Из-за рубежа она всегда привозила кораны, а в Египте или в Турции она приобрела медальон с изображением пророка Мухаммеда.
Ответственно заявляю: что не подписал ни одного акта о захоронении атомных отходов на территории республики.
Главной причиной моего вывода из состава ЦК КПК и ЦК КПСС были декабрьские события 1986 года в Алма-Ате. По этому поводу было принято поспешное и незрелое постановление ЦК КПСС. В Казахстане не было никакого национализма и базы для его возникновения.
У каждого строя, у любой политической системы есть свои враги и предатели.
Наше пребывание в Англии завершилось приемом, устроенным королевой Елизаветой по случаю какого-то торжества в парке Букингемского дворца. Там же, на приеме, я видел выдающегося политического деятеля Уинстона Черчилля. Он был уже в довольно почтенном возрасте и медленно передвигался, опираясь на трость.
Окружать себя надо не поклонниками, а умами, трансформирующими идеи.
Мои предки были животноводами и жили на берегах реки Курты и Или в районе Куйгана. Ныне территория Балхашского и Куртинского районов Алма-Атинской области.
У каждого политического деятеля наступает в жизни момент, когда он должен принять самое ответственное и, не скрою, очень трудное для себя решение: пора уходить в отставку.
У нас была одна партия. И она была за все в ответе. Сейчас много партий. И никто ни за что не отвечает.
1959 год был для нас одним из самых трудных. Весь выращенный хороший урожай не удалось собрать из-за тяжелых погодных условий. Пришлось держать ответ и за известные события в Темиртау на строительстве металлургического комбината, которые начались из-за неурядиц в решении бытовых вопросов. Рабочие не вышли на работу, и по городу прокатилась волна массовых беспорядков: сжигали и грабили столовые и магазины, были случаи нападения на работников милиции.
В первые годы после ухода на пенсию на меня обрушился шквал всевозможных обвинений и нареканий. У меня не было ни малейшей возможности дать отпор клеветническим заявлениям. Телевидение и печать для меня были наглухо закрыты. Более того, не пускали ко мне посетителей, в том числе и журналистов.
Да, у нас, руководителей, было немало привилегий — дача, самолет, охрана и тому подобное… Но за все эти привилегии плата была одна — работа. В большинстве своем руководящие работники трудились по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки.
В связи с приездом Хо Ши Мина в СССР, ему были вручены советские деньги для расходов во время пребывания в нашей стране. Но когда визит закончился, Хо Ши Мин вернул все деньги, не истратив на себя ни копейки. Вот таким он и запомнился мне: скромным, обаятельным и мудрым.
За пять лет у меня лишь однажды побывал Нурсултан Назарбаев, чтобы выразить соболезнование в связи с кончиной Зухры Шариповны. Деловых разговоров, мы, понятно, не вели. Я пожелал ему успехов в работе.
Колбин умел раздувать из мухи слона. Он знал, что я охотник, знал он и то, что руководители государств и правительств, крупные военачальники в ряде случаев во время визитов дарили ружья. Но когда я ушел на пенсию, то все оружие, включая и холодное, я добровольно и безвозмездно сдал в органы МВД.
Мы, коммунисты, сплошь и рядом были атеистами, и наша вера не позволяла принимать другую. Сегодня я признаюсь: религиозные праздники — составная часть духовного совершенствования народа.
В 1977 году мне довелось посетить Англию во второй раз во главе делегации КПСС. Побывали в доме Бернарда Шоу в небольшом городке недалеко от столицы и осмотрели его квартиру. В небольшом дворике особняка заглянули в маленький сарай-«курятник», где он писал «Пигмалиона». В этом «курятнике» был смонтирован телефон. Звонить мог только он один, а к нему звонки не доходили.
Лично я с этой коррупцией не сталкивался.
Когда ты находишься у власти, ты — достойный и уважаемый человек, а когда уходишь с поста, то в лучшем случае о тебе на другой день забывают, в худшем, как поступили со мной: по воле новоиспеченных руководителей со всех сторон обвиняют в разных грехах и не дают возможности сказать что-либо в свое оправдание.
Если бы я вел дневник, то читать его было бы скучным занятием. Заседания, выступления, командировки.
По материалам литературы и прессы подготовила Айнур Мазибаева.
