Леонид Володарский, переводчик
Поначалу я хотел переводить только фильмы. Я попал на какую-то там Неделю Французского кино, и вот я слышу, как переводчик переводит и думаю: «Вот мне бы так». И я постоянно этого хотел и добился своего.
Для того чтобы перевести фильм нужно не так много всего. У меня стоял видеоплеер, он воспроизводил оригинальную кассету. А второй был магнитофон с аудиодаббингом, на него я записывал свой голос, а потом накладывал его на оригинальную кассету и с нее уже начиналось тиражирование на продажу. Семь переведенных за день картин – это мой личный рекорд.
Бывало, я отказывался от перевода по гарантированному заказу. Во-первых, порнография – это была 224 статья УК; во-вторых, антисоветская пропаганда – это была 90 статья УК. Я — человек законопослушный, нельзя – значит нельзя.
Меня постоянно вызывали в КГБ, в милицию, вызывали в качестве свидетеля. Ну так это гражданский долг. Работа у них такая, им поручено следствие, надо выполнять. Они должны были выяснить все обстоятельства. Мне было бы страшно, если бы я сделал что-то не так. Я спрашивал следователей: «Можно переводить или нет?» Никто не мог дать четкий ответ. Один сказал: «Антисоветское переводить нельзя». Ну я же не сумасшедший, не буду переводить то, что подпадает под уголовную статью.
Самое сложное в переводе – это юмор. Очень многие вещи невозможно перевести. Также как невозможно передать смысл некоторых русских анекдотов. Некоторые просто непереводимы, а другие, чтобы человеку понять, о чем речь, надо еще 15-минутную лекцию прочитать.
«Закрытые показы» — это была одна из самых шикарных советских привилегий, показатель причастности к избранным сливкам советской элиты. Правом на них обладали только такие органы власти как МВД, МИД, газеты «Известия» или «Правда». И святая святых – право, возможность заказывать себе иностранные фильмы, хранившиеся в ГосФильмФонде СССР, который находился в 40-ка минутах от Москвы на электричке. Фильмы заказывали, привозили в Москву в комитет по кинематографии (позже ГосКино), где был особый отдел – там все эти фильмы и лежали. И разумеется, любая «шишка», скажем, из ЦК КПСС могла потребовать какой-нибудь фильм для личного просмотра. Но кто-то ведь должен был переводить! Для этих целей существовала группа переводчиков, которая потом практически полностью перешла в новую перестроечную индустрию видеотек.
Сегодня это дико звучит, но так все было устроено в Советском Союзе, одно дело – ты по блату продукты получал, а другое дело – еще кино смотрел.
Но была и другая сторона медали, в этой стране существовал жесткий подход к профессиональному уровню. Для того чтобы тебя допустили до переводов фильмов или книг, ты должен был доказать, что являешься специалистом и профессионалом. Один раз можно было обойти барьеры, воспользовавшись какими-то знакомствами, но только один раз! В следующий раз после халтуры тебя уже никогда не допускали.
Я был человеком со стороны, не какой-нибудь сынок дипломата или партийного босса, меня рекомендовали просто как хорошего знатока английского. Помню сам момент: начальник которому меня представили, справедливо заметил: «Меня не интересует как он знает английский, он будет переводить на русский. Он по-русски умеет хорошо разговаривать?»
К счастью, я умел хорошо разговаривать по-русски.
Вот вам одна байка. В Ташкенте в те времена ежегодно проходил один международный кинофестиваль, и однажды я синхронно переводил там документальный фильм про футболиста Пеле. Я перевел 15 сеансов, но если за 3 сеанса платили как за 3, то за 4-й уже как за 5, а за 5-й как за 8, и в такой геометрической прогрессии я ушел оттуда с немыслимыми по тем временам деньгами. А на следующее утро меня будят телефонным звонком и говорят: «Надо перевести индийский фильм». Есть монтажный лист – полный список диалогов. Ну хорошо, раз начальство просит. Я приехал туда с монтажным листом и через три минуты понял, что это арабский фильм, а монтажный лист совсем от другого фильма! Между тем в кинотеатре на фестивале сидит масса народу, которые заплатили деньги, и если я встану и начну объяснять, что мне дали не тот монтажный лист – меня убьют, из меня сделают самсу или плов. И я начал импровизировать. Но для того чтобы импровизировать нужно выбрать комедию или трагедию. Я выбрал комедию. Я рассказал все анекдоты, которые знал и как-то подходили под сюжет. Отпустил все шутки. Получилось неплохо, судя по тому, что народ смеялся. Но в конце героиня бросилась головой в колодец. Я объяснил, что это специальный мелкий свадебный колодец, и они обязательно поженятся. Смешная история? По мне так не очень, может быть потом я нашел в ней какой-то юмор, тогда мне было явно не до смеха.
Я не смотрю российское телевидение, не принципиально, нет, просто мне не интересно что там показывают. А когда я слышу, что люди несут по-русски, мне страшно становится. Нельзя до такой степени не знать родной язык.
Язык может выучить любой человек. Да, есть люди, у которых способности к изучению языков – остальным надо больше работать. Это единственное условие. Еще должна быть мотивация, ответ на вопрос: «Зачем мне учить этот язык?» Многие спрашивают у меня: «А ты мог бы нам порекомендовать преподавателя?»
Я говорю: «Зачем тебе это?»
«Ну вот я хочу поехать заграницу» — все, это не ко мне.
Я таким говорю: «Деньги, которые ты хочешь потратить на преподавателя, можешь отдать мне. Я с тобой не буду заниматься, но результат будет тот же – ты ничего не будешь знать».
А вот когда ко мне подходит человек и говорит: «Я собираюсь уезжать в Америку» — это мотивация. Другой говорит: «Если я выучу английский, мне на работе будут платить на 60 процентов больше» — тем более мотивация. Вот эти люди – мечта преподавателя.
Я всегда говорю, англицизмы в русском языке появляются в устах тех людей, которые не очень хорошо знают русский. То есть они и русский толком не знали, и английский не выучили. Человек говорит: «Я знаю язык». Для чего ты его знаешь? Пообщаться с официантом? Спросить как куда-либо дойти? Надо, кстати говоря, еще понять что тебе ответят. Если человек этим владеет – прекрасно. Но если ты хочешь стать специалистом-переводчиком, то надо учиться всю жизнь.
Благодаря своей работе, стоя за кадром, я был как-то причастен к закулисью, к политике. Я понимал о мире больше, чем простые советские граждане. И с позиции прожитого опыта могу сказать, что американцы ни черта не понимают! Я с этой публикой много общался и знаю, что Советским Союзом занимались серьезно, так называемые советологи и кремлинологи (изучение Кремля). Сегодня Российской Федерацией занимаются двоечники. Я абсолютно уверен, что они выше двойки в университетах ничего не получали. Меня поражает уровень их безграмотности. Спроси они нормального человека в России: «А если мы объявим санкции?» — любой нормальный человек в России ответил бы: «Да плевать мы хотели, мы еще злее станем». А теперь они удивляются почему санкции не работают. Для этого не надо быть мудрецом, но там не только мудрецов нет, там и троечников немного.
В Алматы Леонид Володарский приехал в рамках проекта«Любимое кино», чтобы озвучить реставрированную копию фильма Джеймса Кэмерона 1984 года «Терминатор», которую впервые в Алматы показывали на экране кинотеатра, а не на кассетах VHS или мониторе компьютера.
Записала Сафия Садыр
