Гульнара Бажкенова объясняет, почему президент так резко и скоропостижно решил принести десятого главу правительства в жертву гневу граждан.
«Хватить кошмарить моего премьер-министра», – в полушутливой манере, слегка посмеиваясь собственным словам, однажды посоветовал журналистам Нурсултан Назарбаев в ответ на вопрос, когда он отправит в отставку Акежана Кажегельдина.
С 1994 по 1997 годы это был такой же популярный вопрос, как сегодня – кто будет преемником президента?
Слухи о скорой отставке сопровождали всю продолжительность работы второго премьер-министра Казахстана, а к осени 1997-го про разлад в высоких кабинетах власти знали практически все политические и околополитические (в лице журналистов, политологов, экспертов) круги. И тем не менее Кажегельдина не уволили – он ушел сам, «по состоянию здоровья», на какое-то длительное лечение, получив из рук президента орден и став его экономическим советником.
Не менее громким получился уход пятого премьер-министра страны Имангали Тасмагамбетова. Только в его случае была не подковерная борьба с конкурирующим кланом, а открытое и цивильное противостояние с депутатами парламента из-за земельного кодекса, закончившееся выражением недоверия исполнительной власти и прошением Тасмагамбетова об отставке. Президент думал почти месяц, и премьер пришел настаивать, чтобы 13 июня 2003 года отставка была принята.
Даже единственный осужденный и отмотавший реальный срок на зоне восьмой премьер-министр Казахстана Серик Ахметов, всего лишь через полгода после освобождения от премьерской должности в ноябре 2014-го помещенный под домашний арест, сам подал, а не был отправлен в отставку. Увольнять у нас в принципе не любят, более благоразумным и политически верным считается дать человеку возможность уйти по-тихому, добровольно, соблюдая все формальные приличия.
Что в правительстве, что на общем рынке труда самая распространенная причина увольнения – по собственному желанию. Чтобы тебя с треском выставили вон, надо очень уж постараться.
Так что Бахытжан Сагинтаев – не просто первый уволенный премьер-министр в истории Казахстана, но и сотрудник, с которым обошлись, по нашим меркам, чрезвычайно жестко. С таким резюме ему теперь только в вузе преподавать. Что же он наделал или, точнее, не доделал?
По словам президента, просто завалил всю работу. «По многим направлениям экономики, несмотря на принятие множества законов, решений правительства, положительные изменения так и не достигнуты», «рост ВВП в основном достигается за счет сырьевых ресурсов», «правительству совместно с Нацбанком так и не удалось в полной мере создать реальные стимулы и инструменты для качественного роста экономики», «анализ реализации госпрограмм показал, что они выполняются, но конкретных результатов по многим важным направлениям нет», «недостаточно создается продуктивных рабочих мест, особенно на селе, малый и средний бизнес так и не стал драйвером роста, его развитие не стало основной задачей акимов и министров»….
Справедливо, но даже самый поверхностный анализ говорит о том, что все перечисленные выговоры можно было адресовать и предшественникам Сагинтаева, тем не менее, казахстанские премьер-министры уходили со своих постов с хорошей миной, независимо от качества игры. Президент часто стучал кулаком по столу, публично отчитывал и грозился уволить, да не увольнял. Максимум летели головы министров; да и тех, кого явно демонстративно приносили в жертву общественному мнению получится вспомнить не много – министр соцзащиты Абденов после разработки непопулярного законопроекта да министр сельского хозяйства Мамытбеков после земельных митингов. Кабинет того же Ахметова в 2014 году президент только обещал уволить за недостаточные иностранные инвестиции, и сейчас, всего лишь пять лет спустя, сама причина звучит эксцентрично. Разве за такое увольняют?
Дело не в том, что раньше мы жили не в пример лучше – мы всегда жили примерно одинаково, и времянки во дворах частного сектора выросли не вчера, и пособия малоимущим и многодетным семьям никогда не были такими, чтобы их можно было назвать деньгами.
Однако именно сейчас президент не просто впервые увольняет своего премьера, но также впервые такими резкими словами публично высказывается про материальное положение казахстанцев. Реальные доходы населения не увеличиваются! Доля расходов на продукты питания в бюджете семей растет! В результате формального подхода исполнительных органов часть социально уязвимых слоев населения не охвачена адресной социальной помощью! Восклицательные знаки добавлены, чтобы стало очевидно, как слова президента похожи на предвыборную речь оппозиционного политика.
Президент признал, что казахстанцы бедны.
Это президент, который всегда на разный лад проводит одну и ту же мысль, что казахстанцы никогда еще не жили так хорошо. Всего три недели назад он сообщил, что средняя зарплата казахстанцев составляет 500 тысяч тенге, вызвав обсуждение в социальных сетях. Нижестоящие структуры властной вертикали как могли пытались соответствовать господствующей идее казахстанского процветания. В середине двухтысячных МИД выпустило заявление, признающее Казахстан развитым государством по классификации ООН, которое международные чиновники как-то вяло опровергали.
В те же годы республика, не так давно сама получавшая гуманитарную помощь, почувствовала себя настолько материально уверенной, что сама начала помогать и принимать участие в разных гуманитарных миссиях.
И вот повестка изменилась, и это даже важнее самой отставки. Целый премьер-министр уволен, потому что мы не так богаты, как хотелось бы. По этой причине можно было бы уволить любого из предшественников Сагинтаева, но именно десятого главу правительства пришлось показательно принести в жертву людям, которые все более сердито задают вопросы. Казахстанцы не стали беднее, чем вчера – они просто, как та девочка из песни, созрели. Сегодня каждая многодетная мать в курсе, что мы – нефтяная страна, а мысль о том, что эту страну «разворовали», стала народной аксиомой, не нуждающейся в доказательствах.
Все хотят свою долю.
И тут самая плохая новость в том, что независимо от того, насколько реально богатыми или бедными будут казахстанцы завтра, доля на то и доля, что ее всегда хочется больше и никогда не бывает достаточно. А «головы» первого министра в качестве сакральной жертвы когда-нибудь уже не хватит или она вообще не будет нужна.
Читайте другие материалы из рубрики «Бажкенова Weekly» здесь.
Иллюстрация Давида Джубаева
