Мы продолжаем рассказывать о выражениях, которые прочно засели в нашем словарном запасе. A об их происхождении догадываются не многие. Ведь случается так, что у крылатых фраз есть конкретные авторы. А иногда на одну фразу претендует и сразу несколько человек и даже народов…
Вот где собака зарыта
Это выражение стало сродни греческому «Эврика!», когда мы замечаем разгадку какого-то секрета или обнаруживаем, что все встало на свои места.
«Вот где собака зарыта!», – говорим мы, когда наконец находим ответ необъяснимым странностям. Ну ладно зарыта – это я еще могу понять. Но причем тут собака? Ведь если она зарыта, она как минимум мертва…
Чтобы раскрыть этот секрет, давайте совершим путешествие в историю.
В 17-м веке австрийский воин Сигизмунд Альтенштейг все походы и битвы провел вместе со своей любимой собакой. А однажды, во время путешествия по Нидерландам, собака ценой своей жизни спасла от гибели хозяина. Благодарный воин торжественно похоронил своего четвероногого друга и на его могиле поставил памятник, простоявший более двух столетий — до начала XIX века.
Позже собачий памятник мог быть разыскан туристами лишь при помощи местных жителей. В то время и родилась поговорка «Вот где собака зарыта!», имеющая ныне смысл: «нашел, что искал», «докопался до сути».
Но есть более древний и не менее вероятный источник дошедшей до нас поговорки. Когда греки решили дать персидскому царю Ксерксу сражение на море, они заранее посадили на суда стариков, женщин и детей и переправили их на остров Саламин.
Рассказывают, что собака, принадлежавшая Ксантиппу, отцу Перикла, не пожелала расстаться со своим хозяином, прыгнула в море и вплавь, вслед за судном, добралась до Саламина. Изнемогшая от усталости, она тут же издохла.
По свидетельству историка древности Плутарха, этой собаке поставили на берегу острова киносему — собачий памятник, который очень долго показывали любопытным.
Некоторые немецкие лингвисты полагают, что это выражение создано кладоискателями, которые из суеверного страха перед нечистой силой, якобы сторожащей каждый клад, не решались прямо упоминать о цели своих поисков и условно стали говорить о «черном псе» и собаке, подразумевая под этим черта и клад.
Таким образом, согласно этой версии, выражение «Вот где собака зарыта», означало: «Вот где клад зарыт».
Аппетит приходит во время еды
Согласитесь, не раз в нашей жизни мы видели как эта фраза срабатывает наяву. Причем именно в буквальном смысле. Когда ты абсолютно сыт, ни капли не хочешь есть. Но как только рядом оказываются люди, которые едят так смачно, с аппетитом, голод разгорается просто адским пламенем. Откуда ж взялась столь мудрая, точная и емкая фраза.
Считается, что замечательная фраза пришла из романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Среди разговоров в подпитии кем-то из пирующих была брошена фраза: «Аппетит приходит во время еды», как сказал Анже Манский; жажда проходит во время пития». Жером д’Анже епископ Манский был современником Рабле и, вероятно, большим любителем покушать. Hеизвестно, говорил ли он эти слова или их приписал ему автор, но так или иначе, удачное выражение закрепилось в языке. С тех пор оно означает, что следует лишь начать, а там втянешься и поймешь все тонкости избранного дела, появятся и стимул, и желание. Иногда употребляют выражение и с укоризной: чем больше человеку даёшь, тем большего он от вас хочет.
В простонародном фольклоре есть еще одна вариация данного выражения: палец в рот не клади – с локтем отхватит. Впрочем, эта пословица может трактоваться как вариант аппетита, который приходит во время еды. А может символизировать и возможность постоять за себя. Но это уже другая фраза и у нее своя история.
Как пить дать
Выражение, как правило, применяют, когда ожидают чего-то абсолютно неизбежного, чего миновать ну никак нельзя. Но причем же тут питье?
Корни выражения ведут в Древнюю Русь. Дело в том, что среди жителей древнерусских княжеств существовал обычай – давать пить уставшим путникам. А не сделать это было тяжелейшим грехом, ведущим за собой мощные проклятия. Поэтому для всех людей давать пить путникам было само собой разумеющимся. Так слово и потянулось из века в век. И со временем стало очень востребованным среди уголовников. Правда, значить оно стало совсем другое. Об этом свидетельствуют списки уголовного жаргона XVIII–XIXвеков, в которых выражение «пить дать» значится синонимом слова «отравить». Ибо отравление – это действительно один из самых надежных и безопасных для убийцы способов отделаться от мешающего человека. Так у него появился негативный смысл – ожидание чего-то фатального, непременно с плохой развязкой.
Вот так, одно выражение, а какие разные корни. Впрочем, те, кто стесняются уголовного жаргона, отныне могут не беспокоится. Употребляйте выражение смело. А также давайте усталым путникам — хороший же обычай!
